Идеи дают развитие технологиям и экономике в целом. Их называют самым дешёвым товаром на рынке, но только до тех пор, пока идея не капитализируется. Как это происходит в отрасли информационных технологий? Какие преимущества даёт компаниям обладание интеллектуальной собственностью? Как правильно её регистрировать? Насколько меняет подходы к защите интеллектуальной собственности технология блокчейн? Об особенностях работы IT-компаний рассказал генеральный директор «Лаборатории мультимедийных решений Maugry» Андрей Дураков.
Как идеи и изобретения превращаются в прибыльные активы?
— Это очень длительный процесс. Нужно разделять такие понятия, как актив компании, интеллектуальный продукт и интеллектуальную собственность. Я буду говорить о компаниях, работающих в сфере информационных технологий, поскольку имею опыт деятельности именно в этой отрасли. Обычно компании инвестируют в создание продуктов, востребованных рынком. В тот момент, когда разработчик начинает генерировать приличную выручку и получает прибыль, как правило, активы, в том числе интеллектуальная собственность, начинают приобретать некую рыночную ценность. До момента, пока на этом программном продукте или интеллектуальной собственности не созданы какие-либо прикладные решения, как правило, оценка их очень условная.
Оценивается обычно только потенциал, как данный продукт или интеллектуальная собственность может повлиять на рынок. Но реальная рыночная оценка появляется лишь тогда, когда компания начинает свой проект коммерциализировать.
Например, на прошлой неделе появилась информация о том, что материальные и нематериальные активы пермской компании «Прогноз» распродаются по частям и интеллектуальная собственность альма-матер пермских айтишников может подешеветь до 45,5 миллиона рублей. С чем, по вашему мнению, связано падение активов?
— Это мне не до конца понятно. Возможно, причина в том, что меньший объём от изначально созданной интеллектуальной собственности компании начал использоваться в дальнейшем.
Действительно, «Прогноз» был крупной компанией, её продукты использовались в большом количестве и в государственных, и в международных корпорациях. Возможно, они начали уменьшать использование ядра своего продукта. Соответственно, стоимость активов уменьшилась.
Ведь есть два понятия. Балансовая стоимость может быть какой угодно высокой, если компания долго инвестирует в создание продукта, причём инвестирует больше, чем этот продукт сможет оценить рынок. При этом рыночная стоимость активов компании может быть намного меньше. Бывает и наоборот, когда за месяц создаётся интеллектуальная собственность, которая имеет гигантскую рыночную капитализацию благодаря своему потенциалу и невероятно высокой востребованности на рынке.
Нематериальные активы – это и есть разработки компании: программное обеспечение, зарегистрированная интеллектуальная собственность, если такая у компании имеется. С точки зрения бухгалтерского учёта, на нематериальный актив часто списывают затраты на создание программного продукта. Так это происходит в реальности.
Любая идея, воплощённая бизнесом, становится интеллектуальной собственностью?
— Нет, конечно, не любая. Интеллектуальная собственность – это юридическое понятие, оно возникает в тот момент, когда оформляется некий документ, впервые упоминающий существование этой собственности. Например, компания заключает договор с заказчиком, где указано, что ему на правах пользователя предоставляется собственность компании в виде программного продукта. Вот в этот момент можно говорить о возникновении интеллектуальной собственности. До тех пор, пока продукт существует лишь как разработка внутри компании, пока с ним не связано никаких юридических документов, он не является интеллектуальной собственностью. Разве что он может быть нематериальным активом.
Как у вас возникла идея создать мобильный гид? Что считать интеллектуальной собственностью в конкретном примере приложения для музеев, разработанного Лабораторией мультимедийных решений?
— На самом деле идей и продуктов у нас много. Первым из них, с которого началась наша компания в 2011 году, был мобильный гид для музеев. Он представлял собой агрегатор аудиогидов. Мы шли по пути, который декларировался как наиболее правильный для нас. Регистрировали интеллектуальную собственность параллельно с созданием этого программного продукта. Он развился до уровня, который позволил нам создать платформу, на базе которой мы стали создавать другие мобильные приложения. Так возникли проекты для музеев Московского Кремля, Кунсткамеры. В нашем случае справедливо сказать, что базовая интеллектуальная собственность, которая была тогда зарегистрирована, увеличила капитализацию компании. Но, повторю, капитализация компании может оцениваться не только реальным рынком. Самый простой вариант оценки стоимости активов – по учёту расходов, которые компания понесла для создания продукта. Эти два подхода могут сильно друг от друга отличаться. Наш программный продукт начал коммерциализироваться, пусть не в таком объёме, как мы планировали изначально, поскольку рынок музейных проектов достаточно консервативный. Процесс капитализации в случае нашей компании происходил не напрямую, а за счёт ответвлений продуктов, созданных на его основе. По этому пути мы двигались в течение нескольких лет. Теперь мы так строго уже не придерживаемся правила, когда нужно постоянно регистрировать интеллектуальную собственность и наращивать её капитализацию в процессе эксплуатации.
Почему вы изменили подход?
— Поскольку я лучше узнал, как устроен рынок интеллектуальной собственности. Мы с коллегами осознали, что большая часть продуктов, которые создаёт компания, – это международные проекты. И регистрировать их на российском рынке можно, в принципе, только особого результата для компании на глобальном рынке это не принесёт.
Права интеллектуальной собственности являются территориальными. В какой момент компания должна охранять свои права за границей: сразу в момент создания продукта или только в случае выхода на внешний рынок?
— По моему мнению, регистрацию продукта нужно оформлять сразу на международном уровне. Но, во-первых, это достаточно затратное дело. Можно потратить около 50 тысяч долларов, чтобы защитить свою интеллектуальную собственность. А во-вторых, мы осознали, что для программных продуктов регистрация в Роспатенте – это лишь формальная процедура. Реальной защиты она не дает. Связано это прежде всего с тем, что индустрия интеллектуальной собственности и патентования пока ещё не успевает за темпами развития сферы высоких технологий, конкретно за IT-отраслью. И получается, что мы можем зарегистрировать программный код почти на правах литературного произведения. Любой программист вам скажет, что это ерунда с точки зрения защиты, потому что код можно изменить до неузнаваемости, но он будет решать абсолютно те же задачи. Соответственно, когда компания регистрирует полностью свой программный продукт в виде кода, она тем самым открывает для всех желающих, в том числе для конкурентов, не только код, но и все свои наработки. При этом реальной защиты никакой не обеспечивается. Поэтому обычно IT-компании регистрируют либо элементы программного кода с целью увеличения капитализации, либо что-то другое, например полезную модель программного комплекса. Этот механизм пока несовершенен как в нашей стране, так и за рубежом. Так что пока даже непонятно, когда регистрация нового продукта для компаний действительно станет защитным механизмом интеллектуальной собственности, а не формальным средством учёта.
Получая патент, вы не можете быть уверены на сто процентов в защите своего продукта?
— А это разные вещи. Патент защитой обладает. Но патент не распространяется на исходный код. Код защищают с помощью регистрации программы ЭВМ в том же Роспатенте. Это одна из форм интеллектуальной собственности. Также регистрируют базы данных, полезные модели. Патент выдают на технологию, его можно получить на новую химическую формулу, например. Но программный код – не то же самое, что химическое соединение. К программному обеспечению защита патента не имеет отношения.
Вы сказали, что сразу поняли, какой путь будет для вашей компании правильным. Как предпринимателю выбрать верный способ защиты интеллектуальной собственности?
— Мы действовали так, как нас учили. Но путь, выбранный нашей компанией, не является единственно верным и первоочередным. Предприниматель должен заниматься в первую очередь построением своего бизнеса и увеличением его капитализации не за счёт увеличения стоимости его интеллектуальной собственности, а за счёт увеличения оборота, повышения прибыли компании. И только тогда, когда бизнес дорастает до ощутимого по экономике уровня, имеет смысл дополнительно защищать нематериальные активы компании. На ранних этапах развития бизнеса это совершенно не обязательно.
Какие преимущества могут получить компании от регистрации интеллектуальной собственности?
— Я вижу только два прикладных аспекта. Первый — более правильный бухгалтерский учёт нематериальных активов, что позволяет точнее обосновывать капитализацию компании. Второй — в случае вхождения инвестора можно более объективно оценить стоимость компании, если у неё на балансе есть нематериальные активы и есть чёткая процедура увеличения их стоимости. Во всех остальных случаях регистрация не является необходимой. Можно пойти в банк и попытаться получить кредит под нематериальные активы. Насколько мне известно, ни один российский банк не рассматривает такой возможности, потому что для банка интеллектуальная собственность — это воздух, который нельзя посчитать и объективно оценить.
Вы создаёте продукты, так или иначе связанные с доступом к глобальной Сети. Какие риски создаёт Интернет? Есть ли специфика защиты интеллектуальной собственности для онлайн-проектов?
— Особой разницы нет. Более того, компании, которые работают с онлайн-сервисами, имеют наиболее эффективный способ защиты своих продуктов — это возможность не раскрывать полностью исходный код, как и весь спектр кодов программных продуктов. Когда вы устанавливаете приложение, работающее на компьютере оффлайн, любой желающий может его декомпилировать и понять логику его работы. А в онлайн-сервисах, которые работают с так называемым бэк-эндом, когда есть серверы компании, код никому, кроме разработчика, недоступен. Наверняка 90 процентов российских интернет-предпринимателей даже не задумывались о том, что им нужно что-то специально регистрировать и с правовой точки зрения дополнительно защищать свои программные продукты.
Технология блокчейн меняет систему управления интеллектуальной собственностью?
— Это интересный вопрос, потому что он многогранен. С одной стороны, мы можем говорить о технологии в целом, с другой стороны, можно рассматривать отдельные проекты, которые используют блокчейн. В частности, одна из популярных тем, которая появилась вместе с возникновением технологии блокчейн, — это распределённые реестры, которые в том числе регулируют права собственности на интеллектуальные продукты. В ряде стран такие реестры созданы. Фактически они заменяют регистрирующий орган, такой как Роспатент. Блокчейн позволяет усовершенствовать эту деятельность. Вся база зарегистрированной интеллектуальной собственности благодаря этой технологии становится доступна каждому. Проекты в этой сфере продвигаются, потому что реестр — это перспективная технология.
А вот если говорить о системе блокчейн в целом, нужно говорить о смене подхода к защите интеллектуальной собственности. Например, наши продукты на блокчейн созданы с открытым кодом изначально. Технология предполагает лицензию, которая позволяет любому желающему скопировать код и повторить всё, что мы делаем. Это непривычная схема работы для большинства разработчиков. Но в мире блокчейн это стандарт. Если компания не следует данному правилу, то с ней в этой системе никто не захочет сотрудничать. В блокчейне самое главное — это возможность обеспечения доверия к системе без доверия к конкретным участникам. Меняется сам подход к защите интеллектуальной собственности: открытость — это и есть защита.
В начале августа состоялась Пермская летняя школа по блокчейну и крипторынкам при ПГНИУ. Обсуждались ли в рамках этого проекта вопросы защиты интеллектуальной собственности?
— Безусловно, с коллегами мы делимся опытом — не только в России, но и с разработчиками из других стран. В своём выступлении я рассказывал о наших разработках на блокчейн и опыте, который в мире считается передовым, потому что одна из самых производительных сетей в середине июня 2018 года вышла на стадию промышленной эксплуатации. Мы стали первым разработчиком в мире, кто смог выпустить рабочий продукт на блокчейн EOS — wizards.one. В тех приложениях, которые создаёт наша компания, интеллектуальная собственность присутствует. Пользователи приложения обмениваются друг с другом какими-то ценностями. В одном из наших проектов пользователи тоже становятся обладателями собственности — это персонаж игры. Принципиально новый подход заключается в том, что персонаж игры принадлежит человеку, это объект его собственности, который можно продать, купить. Причём совершать сделки по smart-контрактам со своей виртуальной собственностью пользователь может напрямую, минуя нас как создателей игры. Обычно разработчик может что угодно изменить, в том числе персонажей и правила. Здесь же это недопустимо. Поэтому к системе блокчейн сегодня возникает интерес. С точки зрения обмена нематериальных активов это очень перспективная технология. Блокчейн позволяет пользователям обмениваться цифровыми активами, не завися от каких-либо посредников. А ответственность компании-разработчика при таком подходе заключается в том, чтобы поддерживать экосистему в удобном для пользователей виде и получать обратную связь от коммьюнити пользователей. Это важно, потому что пользователи принимают непосредственное участие в принятии решений о каких-либо изменениях в проектах — это своего рода виртуальный референдум.
Текст: Мария Трокай
Фото: из архива персоны
Рисунок: Дмитрий Кононов
