«Пермь – город ужасный»: как разбуженного декабристами Герцена за распевание песенок про царя упекли в «просцениум Сибири» — Звезда

«Пермь – город ужасный»: как разбуженного декабристами Герцена за распевание песенок про царя упекли в «просцениум Сибири»

2021 , 15:35

28 апреля 1835 года в губернский город Пермь в сопровождении жандармов прибыл будущий классик отечественной литературы, а тогда – всего лишь ссыльный выпускник физмата Московского университета Александр Герцен.

Представитель столичного молодежного бомонда был арестован и сослан в провинцию по обвинению «в распевании пасквильных песен, порочащих императорскую фамилию». Прекраснодушная клятва «до конца жизни бороться за счастье народа», которую в 1827 году якобы дали Герцен и Огарёв в Москве на Воробьёвых горах, в условиях провинциальной реальности выглядела по меньшей мере комично.

«В Перми меня привезли прямо к губернатору, – писал впоследствии Герцен в своих «Былом и думах». – У него был большой съезд: в этот день венчали его дочь с каким-то офицером. Он требовал, чтоб я взошел, и я должен был представиться всему пермскому обществу в замаранном дорожном архалуке, в грязи и пыли. Губернатор, потолковав всякий вздор, запретил мне знакомиться с сосланными поляками и велел на днях прийти к нему, говоря, что он тогда сыщет мне занятие в канцелярии».

Тот руководитель губернии, с которым довелось познакомиться ссыльному вольнодумцу, был «тихий лихоимец» (как сказали бы сейчас – осторожный коррупционер) Гавриил Селастенник.

По словам Герцена, «он как-то втихомолку улучшал свое состояние; как крот, где-то под землею, незаметно, прибавлял зерно к зерну и отложил-таки малую толику на черные дни»… Деятельность на благо губернии не составляла главного смысла его жизни (в отличие от многих других пермских губернаторов). Правда, при нем в Перми появилась первая публичная библиотека – но это было сделано не по собственной или иной местной инициативе, а согласно распоряжению министра внутренних дел.

Как считал авторитетный краевед и деятель земства Дмитрий Смышляев, открытие библиотеки «было вызвано не действительным стремлением принести пользу просвещению общества, а желанием иметь на счетах лишний факт, свидетельствующий о заботливости начальства по этому важному предмету и о внимании его к министерским циркулярам».

Автор «Летописи губернского города Перми» Фёдор Прядильщиков удостоил господина Селастенника лаконичной, но вполне уничижительной характеристики:

«Нераспорядительность этого начальника и слабый надзор за чиновниками были главною причиною важных беспорядков, открытого бунта в уезде Кунгурском...»

По причине полного отсутствия инициативы (а, возможно, и по причине общеизвестного мздоимства) в том же самом 1835 году, когда в Пермь доставили грезившего «народным счастием» Герцена, «губернатор Селастенник был уволен от должности, с преданием суду Правительствующего Сената».

Однако ссыльные, в том числе и Герцен, были искренне довольны Гавриилом Корнеевичем – благодаря его совершенно дурацкому рвению в деле надзора за «политическими»:

«Для какого-то непонятного контроля и порядка он приказывал всем сосланным на житье в Пермь являться к себе в десять часов утра по субботам. Он выходил с трубкой и с листом поверял, все ли налицо, а если кого не было, посылал квартального узнавать о причине, ничего почти ни с кем не говорил и отпускал. Таким образом, я в его зале перезнакомился со всеми поляками, с которыми он предупреждал, чтоб я не был знаком...»

Первым делом ссыльному москвичу нужно было снять себе в Перми подходящее жилье. Ему порекомендовали снять целиком одноэтажный особняк, который «весьма дешево» сдавала одна горожанка, имени которой история для нас не сохранила.

Хозяйка действительно согласилась пустить жильца за «баснословно дешевую» для сына богатого помещика цену – 350 рублей ассигнациями – и по случаю совершения сделки попотчевала вольнодумца «рюмочкой тенерифу». Окончание разговора произвело на гостя ужасное впечатление.

«Это ужасно, что было со мною нынче утром, – писал Герцен своей двоюродной сестре и будущей жене Наталье Захарьиной в письме от 29 апреля 1835 года. – Прихожу нанимать квартеру, а хозяйка спрашивает: «Нужен ли вам огород и стойло для коровы?» Grand Dieu! Неужели есть возможность мне иметь огород и корову. Ха-ха-ха, да это чудо.

Огород и корову, я скорее заживо в гроб лягу. Вот как мелочная частность начинает виться около меня. А что, в самом деле, бросить все эти высокие мечты, которые не стоят гроша, завести здесь дом, купить корову, продавать лишнее молоко, жениться по расчету и умереть с плюмажем на шляпе, право, недурно, – «исчезнуть, как дым в воздухе, как пена на воде» (Дант)».

Наталья Александровна проявила завидное чувство юмора и слегка подразнила брата и друга в ответном послании:

«Когда ты возьмешь огород и корову, тогда, верно, уж женишься на этой хозяйке, ежели она богатая вдова. Но, думаю, ты до садоводства не охотник… Да, когда ты женишься вот на этой вдове, тогда я выйду замуж за князя Оболенского, который бывает у нас довольно часто; маменька дает нам случай быть вместе…»

Вообще Пермь и природа Прикамья произвели на ссыльного либерала самое скверное впечатление, несмотря на весеннее время.
В своих письмах к невесте он жалуется, что «природа здесь так скупа и свирепа, что доселе я мало пользуюсь ею».

«Пермь меня ужаснула, это преддверие Сибири так мрачно и угрюмо»; «Пермь есть присутственное место + несколько домов + несколько семейств, но это не город губернии, не центр, не средоточие чувств целой губернии, решительное отсутствие всякой жизни».

«Пермь – город ужасный, просцениум Сибири, холодный, как минералы его рудников».

К счастью для Герцена, через две недели пермского прозябания он был переведен дальше отбывать ссылку в Вятскую губернию, где его определили на службу... в канцелярию губернатора. Вятка по тем временам была ничуть не комфортнее Перми: однако Герцена грела мысль, что теперь его отделяет от любимой меньшее расстояние:

«Здесь получше, и ближе, теперь я не 1400, а только 1000 верст от Москвы». Да и коровы с огородом, и потенциальной невесты в Вятке начинающему диссиденту и будущему политэмигранту, кажется, не предлагали.

Анатолий Москвин
info@zwezda.su
Использована акварель Павла Размахнина «Вид на Пермь», 1832-1835. ПГХГ.



Новости Mediametrics: