Новый главный судебный пристав Пермского края Абдул Алаудинов в эфире радио SPUTNIK на волне 91,2 FM (16+) рассказал, как собирается выстраивать работу вверенной ему организации.
Он рассказал, почему трудно попасть на прием к судебным приставам, чем грозит уголовное взыскание алиментов, какой опыт судебных приставов из Чеченской Республики будет транслироваться в Пермский край.
– Вы недавно приехали в Пермь, но, наверное, уже успели осмотреться?
– Да, я – южный парень, который приехал в Приуралье. Уже привык к новому для себя месту. Меня поддерживает стремление привнести огромную пользу новому для меня краю и надежда, что этот процесс будет взаимным.
– Какую задачу вы ставите на первое место?
– В первую очередь я должен навести порядок. Чтобы общество было довольно и службой судебных приставов, и нашей работой. Самое важное – это наша функциональная обязанность. Надеюсь, что мы будем делать это достойно с той же командой, которая была и раньше. В плане штата не будет никаких изменений.
– Какие новшества вы хотите донести? Что мог бы перенять Пермский край у Чеченской Республики?
– Новшеств очень много. Обо всех и не расскажешь, потому что в деле организации работы судебных приставов Чеченская Республика среди других субъектов Российской Федерации длительное время находится на лидирующих позициях. Те методы, которые хорошо себя зарекомендовали, будем применять и в Пермском крае.
– У вас были очень теплые отношения с главой республики Рамзаном Кадыровым. Вам уже удалось встретиться с губернатором Пермского края?
– Я двадцать два года работал в Чеченской Республике, возглавлял разные ведомства, у меня всегда были очень хорошие отношения как с Рамзаном Ахматовичем, так и со всеми министерствами, ведомствами и муниципалитетами. Приехав в Пермь, вижу, что и здесь между руководителями такие же отношения. Через две недели после приезда встретился с губернатором. Мы обсудили важные вопросы. Я довел до Дмитрия Николаевича Махонина свои цели и задачи, а он, в свою очередь, меня поддержал и сказал, что поможет, насколько это в его силах.
Мы почти еженедельно встречаемся с представителями администрации и правительства. Наша работа уже налажена так, что мы понимаем и слышим друг друга. Мы нацеливаем сотрудников моего ведомства, руководство края настраивает своих подчиненных на то, чтобы все они, во-первых, взаимодействовали, во-вторых, понимали, что мы всё делаем во благо жителей Пермского края.
– Связь с Кадыровым у вас не потеряна?
– Она не потеряна, это однозначно. Наоборот, мы стали больше общаться. Я звоню, пишу, скидываю голосовые сообщения, и он со своей стороны делает также. На этот вопрос ответил бы так: я не собираюсь терять связи с Чеченской Республикой, потому что Чеченская Республика дала мне огромный опыт и все хорошее, чем я хочу поделиться с Пермским краем. Ранее, когда у меня журналисты брали интервью, я говорил, что человек, который теряет общение со своими соотечественниками, завтра может предать кого угодно. Поэтому я, прежде всего, – чеченец. Но я – гражданин Российской Федерации и хочу, чтобы наша огромная страна была единой, чтобы все, кто живет здесь, сообща наводили порядок в этой стране.
– Чаще всего человек сталкивается с вашей службой, оказавшись в сложных жизненных ситуациях. Для вас важно выполнить судебное решение. С другой стороны, выполнить так, чтобы не причинить ущерба человеку, в первую очередь в моральном плане.
– Конечно. Когда я беседую со своим коллективом, я всегда говорю о том, что мы должны проявлять человеческое участие, кто бы он ни был – должник или взыскатель. Нужно, чтобы судебный пристав-исполнитель был хорошим психологом. Но самое важное – улыбка и общение, они дают многое. Я знаю, что в Пермском крае очень много было жалоб на судебных приставов. Да, мы – орган принудительного исполнения, но это не значит, что мы какие-то «фашисты». Нет, мы – люди и должны ими оставаться. Потому что любой из нас может стать одной из сторон исполнительного производства. Поэтому мы ко всем должны относиться с пониманием, по-человечески.
– Сложный вопрос, может быть, не очень приятный. Ваши предшественники, к сожалению, не всегда были чисты на руку. Как вы относитесь к такому тяжелому наследству?
– Я не люблю обсуждать предыдущих руководителей, потому что если я сегодня буду кого-то обсуждать, то потом и меня будут обсуждать – это раз. Во-вторых, уголовное дело есть, но приговора нет, и говорить о том, что предыдущий руководитель был виновен или нет, мы не можем. Но это все для любого, кто сейчас работает в этой службе, должно быть сигналом к тому, чтобы не наступать на те же грабли, быть чистым на руку, выполнять свои функциональные обязанности, а не обогащаться за счет службы. Это самое главное.
– Мы часто слышим, как сложно попасть на прием к судебным приставам. Изменился ли график приема?
– Эти проблемы на самом деле были. Графики работы были утверждены, но не у всех получалось их выполнить. Мы уделили этому вопросу очень большое внимание. Кроме того, сейчас работает группа телефонного обслуживания. Если человек не смог дозвониться до сотрудника, то после пяти звонков его аппарат автоматически переключается на управление, и на вопросы отвечают уже сотрудники управления. С правительством ведем переговоры, чтобы нам выделили кабинет в МФЦ, и наши сотрудники дежурили там.
– Еще один момент, с которым жителям края приходится сталкиваться, – это банкротство физических лиц. В этом случае человек приходит в первую очередь к вам – судебным приставам.
– Да, есть определенная процедура. И я вас уверяю, что мы сами заинтересованы в том, чтобы человек эту процедуру прошел. Поэтому мы будем оказывать всяческую помощь, подсказывать, чтобы человек смог окончить судебное производство и освободиться от долгов.
– Есть еще неприятная история, которая связана с алиментами. Часто бывает, что человек родил ребенка, но ответственность за его судьбу не чувствует. Здесь вы тоже оказываетесь на передовой, что называется.
– По этому направлению у меня есть огромный опыт – Чеченская Республика, где на протяжении шести лет было самое меньшее число исполнительных документов по алиментам. Алименты – это такой вопрос, к которому мы должны подходить не только как орган принудительного исполнения, но и психологически, и, в том числе, с религиозной стороны.
Многие в соцсетях, когда я озвучил этот вопрос с религиозной стороны, меня не поняли, начали спрашивать: мы должны менять религию? Нет, религия должна быть у каждого своя, будь то христианство, иудаизм, буддизм или ислам. Но каждая религия говорит нам о том, что мы не только должны рожать детей, но их воспитывать, оберегать и давать им кров, питание, защиту. Об этом мы уже говорили с местными руководителями конфессий. Нам нужно к этому вопросу подходить скрупулезно.
И да, по сравнению с Чеченской Республикой в Пермском крае таких производств очень много: за прошлый год – больше 34 тысяч решений, с начала этого года – уже 17 тысяч. Поэтому нам надо не только привлекать должников к уголовной ответственности или мерам принуждения, но работать и с другой стороны. Общаться с взыскателями, которые не понимают, что в случае привлечения отца или матери к уголовной ответственности
по 157-й статье (невыплата алиментов) это скажется потом на их ребенке. Например, когда он вырастет и будет поступать в вуз или на работу, обнаружится, что один из родителей судим. Поэтому надо говорить, объяснять, что, опять же, будет страдать ребенок.
Ну и есть еще один момент: о каком патриотизме можно говорить с ребенком, если он не вырос с одним из родителей?
– Что в Перми вас поразило больше всего – в хорошем смысле и в плохом?
– Когда я сюда ехал, я слышал очень-очень много негатива. А поразило меня то, что здесь люди очень добродушные. Я прямо был удивлен от того, что люди сами приходили, знакомились со мной. Куда бы я ни заходил, люди сами подходили, здоровались, поздравляли с назначением. И это не те, кому что-то от меня нужно. Просто люди, которые живут в этом крае, говорили, что мы на вас очень надеемся.
– А что за негатив вы слышали?
– Прежде всего меня настораживали разговоры, что в Пермском крае люди не хотят работать, ленивые. Когда я был на коллегии в Москве по подведению итогов за 2022 год, я даже при докладе сказал, что на самом деле люди хотят работать. Люди стремятся, но, видимо, все зависит от руководителя любого ведомства. Я готов, чтобы коллектив пошел за мной. И мы с моим коллективом друг друга уже понимаем. Я ездил по районам. Общаемся. Люди абсолютно настроены работать. Самое главное, чтобы руководство слышало их. Они со своей стороны готовы слышать своих вышестоящих начальников.
– Когда-то в Пермском крае бывала писательница Ольга Волконская. Большую часть своей жизни она провела в теплых странах. Когда ее журналисты спрашивали, что для вас было самое сложное, она говорила, что так и не может привыкнуть к нашему уральскому холоду. Как для вас проходит смена климатических условий?
– Сначала это для меня было странно и страшно. Я приехал на собственном автомобиле. Проезжал Волгоград, Саратовскую область и так далее, а градусник показывал минус 17 градусов, потом минус 20. Это было для меня странно, потому что я никогда в таких погодных условиях не жил. Приехал. Первые две недели, конечно, очень сложно было привыкнуть. Но потом привык. Я привыкаю ко всему. И вообще человек должен привыкать ко всем условиям. Поэтому я для себя сделал вывод, что я здесь надолго, и мне надо – хочу я этого или нет, а я хочу этого – привыкнуть к Пермскому краю и к местным погодным условиям.
– Ваша семья в Пермский край еще не приехала?
– Думаю, что я приду к этому со временем. Потому что приехал сюда не на один день, не на одну неделю, не на один год. Но пока к этому не пришел.
Алаудинов Абдул Аронович. Родился 25 октября 1978 года. Окончил Чеченский государственный университет имени А. А. Кадырова. Полковник внутренней службы.
За 21 год прошел путь от ведущего специалиста Министерства юстиции РФ по Чеченской Республике и Управления ФССП по Чеченской Республике до заместителя начальника Управления государственной службы и кадров Федеральной службы судебных приставов. В январе 2023 года назначен врио руководителя Главного управления Федеральной службы судебных приставов по Пермскому краю – главного судебного пристава Пермского края.
Екатерина Захарова
