Через два года – в феврале 2026-го, Пермский балет отметит свой столетний юбилей. Газета «Звезда» продолжает серию публикаций критика Натальи Земсковой, посвященных этому событию.
Кирилл Шморгонер, премьер, а впоследствии художественный руководитель пермского балета любил вспомнить о том, как попал на балетную сцену:
– Во время гастролей Пермского хореографического училища в ленинградском МАЛЕГОТе я подружился с балетными, и мы развлекались, соревнуясь в коридоре, кто выше прыгнет с места на стол. Почему-то выше всех прыгнул я, хотя в свои шестнадцать серьезно занимался боксом, а не хореографией. Наш человек! – уважительно покивали балетные. С этого все началось. Шестнадцать – это очень поздно, так что в училище пришлось устраиваться по блату.
Начало
Кирилл Шморгонер родился в 1940 году в Свердловске, где его отец Александр Давидович проработал много лет в том числе на посту главного дирижера театра оперы и балета. В 1955-м семья переехала в Пермь. Как главный дирижер пермского оперного Шморгонер-старший очень много делал для хореографического училища, и когда его сын вдруг решил стать танцовщиком (на самом деле уговорили), Александру Давидовичу пошли навстречу. Месяц с юным боксером позанималась тогда еще никому не известная Людмила Павловна Сахарова, и Кирилла приняли в шестой класс.
Екатерина Николаевна Гейденрейх, которая жила с семьей Шморгонеров в одном подъезде, по дороге домой смеялась:
– Кирюша, ты так странно танцевал на экзамене, такие рожи, извините, корчил, что мы серьезно думали, что тебе поставить – «пять» или «два».
– Примерно за месяц мне нужно было выучить все комбинации. Я так старался, что упустил лицо. Да и впоследствии нет-нет да танцевал с закушенной губой, – вспоминал Кирилл Александрович.
Сейчас это кажется просто невероятным везеньем: родиться в музыкальной семье (мама Кирилла Шморгонера, Мария Ивановна Шадрухина – ведущая певица-сопрано), что обеспечивало главное – среду, совпасть по времени с самой Гейденрейх и быть с основательницей пермской балетной школы, что называется, на короткой ноге. Попасть в этой школе к легендарному педагогу Юлию Плахту, а затем протанцевать весь золотой век пермского балета, который, как мы знаем, начинался в конце шестидесятых годов двадцатого столетия. Далее захватить эпоху Боярчикова (Николай Николаевич Боярчиков – главный балетмейстер Пермского театра оперы и балета с 1971 по 1977 годы, – ред.) и демонтаж железного занавеса, когда в закрытую оранжерею бывшего советского балета вдруг хлынул оглушительный поток мировой современной хореографии. Его еще требовалось переварить.
Премьер
Но везенье и долгую жизнь просто так никому не дают, поэтому, видимо, миссия Кирилла Шморгонера – танцовщика, балетмейстера и педагога – во многом состояла еще и в том, чтобы восстановить распавшуюся связь времен, о которой так точно писал Шекспир. Не случайно Кирилл Александрович – человек, которого принимала в училище сама Гейденрейх, в конце жизни опять вернулся в Пермское хореографическое училище и даже поставил с учащимися «Тщетную предосторожность» (6+), тем самым закольцевав композицию собственной жизни и передав эстафету от Петербургского императорского балета, эталоном которого была Екатерина Николаевна.
Он очень быстро стал премьером. И бокс с его изнуряющими тренировками, конечно, сыграл свою роль, выработав выносливость, координацию и нечеловеческое упорство, на которых, собственно, и стоит балет. Плюс воздушный прыжок и баллон, то есть способность зависнуть над сценой во время полета, обеспечили ему сольные и заглавные партии при всех балетмейстерах.
В труппу Шморгонера пригласил Марат Газиев, с именем которого, кстати, тоже связан взлет пермского балета. «Берег Надежды» (12+), «Шахматы» (12+), «Сорок первый» (12+), «Болеро» (12+) Равеля с его африканской тематикой (один из первых бессюжетных балетов в СССР!) сформировали внятный слой местных балетоманов, позже ставших частью бренда «Пермский балет».
– Как принимали премьеру «Болеро»! – мы весь спектакль станцевали еще раз на бис. В те времена театр битком набит не был, но танцовщиков вызывали на поклоны по пять раз. И не важно какой шел спектакль – «Дон Кихот» (6+), «Лебединое» (6+), «Жизель» (6+), «Царь Борис» (12+), «Бахчисарайский фонтан» (12+).
Дезире в «Спящей», Альберт в «Жизели», Ромео и Тибальд в «Ромео и Джульетте», Базиль в «Дон Кихоте», Нурали и Вацлав в «Бахчисарайском фонтане», Годунов в «Царе Борисе», Зигфрид в «Лебедином» и т.д. и т. д. За двадцать три года Кирилл Шморгонер перетанцевал все, что только было возможно. Причем, если сегодня он в «Лебедином» выходил в партии Зигфрида, то в следующий раз танцевал Шута. Если в «Царе Борисе» – в партии Годунова, то в другом составе – непременно в Юродивом.
Кирилл Шморгонер (1973 год) / Антон Берг
Спартак
В советские времена существовала норма – девять спектаклей в месяц. Каждый выход сверх нормы оплачивался отдельно. Но дело было совсем не в гонораре. Хочешь сохранить форму и оставаться в обойме – танцуй. Балетный век короток, не успел оглянуться – пора в педагоги.
И все-таки при всей свой универсальности и шлейфе партий принцев в зрительской памяти премьер Шморгонер остался носителем двух знаковых образов: Спартака в одноименном балете Арама Хачатуряна (6+) и Харона в «Орфее и Эвридике» Александра Журбина (12+).
«Спартак» стал первым мужским балетом, поставленным в Советском Союзе. Причем, основу драматургии здесь составлял не трагический любовный треугольник, а противостояние двух Мужчин, двух представителей сторон-антагонистов – воинов Рима (Красс) и восставших за свободу рабов (Спартак).
«Спартак» Григоровича в Большом гремел по всему миру, на глазах отливаясь в главный символ театра, и в Перми тоже решили поставить этот знаковый и во многом революционный балет Арама Хачатуряна. Автором постановки стал хореограф Николай Маркарянц.
Героико-романтический образ Спартака настолько совпал с харизмой Кирилла Шморгонера, что ему почти ничего не нужно было играть. Честь, достоинство, бескомпромиссность и сила, способная взять ответственность за других, – это был точный пермский Спартак без примесей рефлексии и лоска. Стоило Спартаку-Шморгонеру выйти на сцену, и публика не сводила с него глаз. Хачатурян, дирижировавший на премьере первым актом, обернулся к нему в антракте:
– Я думал у меня два Спартака – Лавровский и Васильев, а тут – третий. Ты заслуженный? Почему нет?
Хачатурян позвонил куда надо, и 28-летний Кирилл Шморгонер стал заслуженным артистом России, что в те времена для регионального театра было редкостью.
Новатор
Ну и Харон! Неистовый Харон, как его называли. Николая Боярчикова, которому не давали ставить в Ленинграде, в пермский оперный позвал директор Савелий Григорьевич Ходес. Интуитивно Ходес все рассчитал, и для Пермского балета начался золотой век. Пробными спектаклями Боярчикова стали «Три мушкетёра» (12+) и «Ромео и Джульетта» (6+), какое-то время решался вопрос – брать-не брать. С «Ромео» труппа даже отправилась в Италию на Фестиваль Двух миров, и у местной критики была уже заготовлена рецензия: мол, что можно ждать от русских? – только драмбалет. То, что они увидели, повергло итальянцев в такой шок, что они заставили балетмейстера и ведущих танцовщиков объяснять всю ночь, что они имели в виду и почему такая неожиданная, ультрасовременная пластика.
Боярчиков вернулся в театр со щитом, проработал шесть с лишним лет и под занавес сочинил свой главный балет – «Орфей и Эвридику» на рок-оперу Александра Журбина, где предложил такую сложную хореографическую лексику, что исполнители главных партий (Виталий Дубровин – Орфей, Галина Шляпина, Нина Дьяченко – Эвридика, Кирилл Шморгонер – Харон) на репетициях просто рыдали. Зато билеты (на каждый балетный спектакль в нагрузку давали два оперных) спрашивали за три квартала от театра, народ брал кассу приступом, а театральный сквер патрулировала конная милиция.
Масло в огонь добавляло и то, что власти пытались запретить новаторский спектакль, в котором артисты «поворачивают зрителям голые ступни». Дубровин и Шморгонер ходили настоящими героями. Позже Кирилл Александрович вспоминал:
– После «Орфея» нужно было окончательно уходить в модерн. Я закрывался в классе и репетировал. Танцевали босиком. Можно было станцевать ближе к классике, можно ближе к модерну. Боярчиков хотел модерн, современный язык. Линолеума не было, подошва становилась грубой, жесткой – в палец толщиной. Я вертелся – щепки летели.
Жизель – Надежда Павлова, Альберт – Кирилл Шморгонер в балете «Жизель» / Антон Берг
Постановщик
При Боярчикове Кирилл Шморгонер начал ставить. Танец шутов в «Орлеанской деве» (12+), «Приглашение к танцу» (6+), симфоническая картинка «Осенняя» (6+). Когда Николай Николаевич был приглашен в Японию как хореограф, он поставил условие – ассистентом едет Шморгонер.
После Боярчикова в Пермском театре сменится несколько главных балетмейстеров, довольно успешно будет ставить Владимир Салимбаев, но такого периода феерического полета хореографической мысли уже не случится. Пройдет еще несколько лет, и Кирилл Александрович, поступив на балетмейстерский факультет ГИТИСа в класс Владимира Васильева, сам станет руководить пермским балетом, отвечая на вопросы журналистов, что, мол, хореографом нужно родиться, а научить этому невозможно.
Он поставит «Раймонду» (12+), «Танго» Пьяццоло (12+), «Симфонические танцы» (12+), «Пиковую даму» (12+), «Кончерто барокко» Баха (12+), «Бахчисарайский фонтан» (12+), «Шахматы» Блисса (12+), «Вечер современной хореографии» (12+), «Коппелию» (6+), «Гусара в чепце» Кудинова (12+), «Даму пик» Александра Чайковского (12+) и многое, многое другое.
Когда Пермь перестанет быть закрытым городом, балет начнет активно гастролировать за границей, участвовать в конкурсах и приглашать зарубежных хореографов. В афише появятся балеты Баланчина и Джерома Роббинса, «Пер Гюнт» в постановке Бена Стивенсона (6+), премьеры мужчины (Гуляев, Баранов, Виктор Дик, Завьялов, Сорин, Тюков и др.) косяком потянутся в бывшие императорские театры и за рубеж. В пермском оперном вдруг закончится очередная эпоха, нулевые предложат новых героев, и Кирилл Александрович на целых шесть лет уйдет работать старшим хореографом во Дворец спорта «Орлёнок». В фигурное катание.
Самара
Показалось, балет, этот замкнутый мир, своего рода каста, не принимающая чужаков, отпустила одного из главных своих адептов. Как это бывает почти всегда, – лишь на время. Когда прозвучало это предложение – возглавить самарский балет, Кирилл Александрович сразу ответил согласием, хотя прекрасно понимал – балет в самарском оперном находится в таком состоянии, что многое придется создавать заново. Но что значили трудности в сравнении с тем, что он сможет, наконец, осуществить свои отложенные в долгий ящик задумки, для которых теперь есть шанс!
Впрочем, все оказалось гораздо сложнее. В интервью местной прессе Шморгонер описывал ситуацию так:
– Я сейчас расчищаю Авгиевы конюшни – привожу классику в порядок. Репертуар в очень запущенном состоянии. Когда люди танцуют по десять лет один балет, и один говорит, что надо так делать, а другой так – это удивительно! Они должны танцевать массу, а у них балетный текст разный. Видимо, вместо репетиций делали просто «сверочки» (есть у нас такое понятие): все на места встали, пешком прошлись – ну, все в порядке. И пошли на спектакль. Надо набирать хороший, ровный кордебалет: десять-пятнадцать человек, чтобы первая-
вторая линия были ровные, аккуратные, с хорошими фигурами – это проблема. Но квартир нет, школы нет. Несчастье еще в том, что мы то с оркестром работаем, то под запись.
В Самаре посланник пермского балета Кирилл Шморгонер проработает с 2008 по 2017 годы, он поставит «Приглашение к танцу» (6+), «Щелкунчик» (6+), «Танго... Танго... Танго...» на музыку А. Пьяццоллы ) (6+), «Дон Кихот» (12+), «Жизель» (6+), «Лебединое озеро» (6+), «Тщетную предосторожность» (6+), «Ромео и Джульетта», «Даму пик» на музыку П. И. Чайковского и А. В. Чайковского, «Серенаду» на музыку П. И. Чайковского (6+), Grand pas из балета «Пахита» Л. Минкуса (12+) и многое другое. Труппа вырастет на глазах, и даже эпохальный переезд во вновь отстроенное современное здание Самарского театра оперы и балета произойдет при Шморгонере.
В этот период Кирилл Александрович часто будет садиться за руль, чтобы съездить в родную Пермь, утверждая, что скоростное вождение автомобиля сродни воздушному балетному прыжку, который когда-то принес его в храм Терпсихоры…
Справка
Кирилл Шморгонер (1940–2023), заслуженный артист России, автор множества балетов и хореографических миниатюр, отмеченных призами международных конкурсов артистов балета, в том числе конкурса «Арабеск». В 1961– 1983 годах был ведущим солистом Пермского академического театра оперы и балета. В период с 1989 по 2002 годы возглавлял балетную труппу уже в качестве художественного руководителя. С 2008 по 2017 годы – художественный руководитель балетной труппы Самарского академического театра оперы и балета.
Наталья Земскова
Главное фото: Римма Шлямова в партии Чёрной Королевы и Кирилл Шморгонер в партии Белого Рыцаря в балете А. Блисса «Шахматы» в постановке Марата Газиева / Пермский театр оперы и балета
