Главный врач Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии имени Суханова Вячеслав Белов рассказал о достижениях уральских хирургов.
– В начале февраля, в день рождения основателя Пермского кардиоцентра профессора Сергея Суханова, состоялась премьера документального фильма «Профессор Суханов, сердце Перми» (12+). Каковы ваши впечатления от него?
– Нашей главной задачей было создать киноленту-воспоминание, не просто хронологию профессиональных достижений, а рассказ о человеке очень большого масштаба. Думаю, это удалось.
Вклад Сергея Германовича в медицину сложно переоценить. Многие организационные принципы, которые он внедрил, сегодня стали стандартом для российского здравоохранения. Например, система работы, позволяющая малыми силами оказывать помощь большому количеству пациентов.
– Вы возглавили центр не так давно – в 2022 году. Какими были первые впечатления?
– Конечно, люди. Коллектив здесь сплоченный и отзывчивый. Это вообще особенность уральского характера – открытость, готовность поддержать в любой ситуации.
– Как бы вы оценили свой путь за минувшие два с лишним года? Удалось ли выполнить основные задачи?
– Было желание взбодрить и вдохновить коллектив, сохранив при этом традиции и принципы, заложенные Сергеем Германовичем. Он мечтал о первой трансплантации сердца и провел колоссальную подготовительную работу. Нам предстояло завершить начатое им дело – это стало одной из ключевых задач.
– В декабре прошлого года вы провели первую трансплантацию. Как это произошло?
– С одной стороны, случилась трагедия – погиб человек. С другой, появилась возможность спасти пациента с терминальной сердечной недостаточностью. Такие люди живут между госпитализациями, вся их жизнь вращается вокруг больницы, при этом терапия лишь ненадолго отдаляет закономерный финал.
Мы как будто не сразу осознали, что случилось, настолько гладко все прошло. Многие сотрудники приехали в выходной, кто-то снимал процесс на телефон, и позже мы собрали эти кадры в фильм. Показали его на предновогодней встрече коллектива.У многих на глазах были слезы.
– Как часто теперь проводятся трансплантации?
– В этом году выполнили три операции. Могли бы больше, так как потребность огромная, а технология востребована. Но донорские сердца – дефицит, иной ситуации не будет никогда. Это всегда гонка: сколько времени осталось у пациента, сможет ли он дождаться?
– Как можно помочь, когда подходящего донорского сердца просто нет?
– Это нередкая ситуация, поэтому мы активно развиваем альтернативные технологии для лечения пациентов с терминальной сердечной недостаточностью. Одно из ключевых направлений – системы длительной поддержки кровообращения. По сути, это компактные устройства, которые имплантируются в сердце и позволяют пациентам вести активную жизнь. На сегодня мы провели уже шесть таких операций: три детям и три взрослым. Потребность в таких решениях огромна, это может стать спасением, когда донорский орган недоступен.
– То есть вы не ограничиваетесь развитием единственной технологии?
– Верно, лечение хронической сердечной недостаточности всегда требует комплексного подхода. У нас есть пациенты, находящиеся на грани принятия решения о трансплантации или замещении функции сердца. Если им вовремя не помочь, их состояние резко ухудшится. Здесь в игру вступают специальные процедуры, которые не просто предоставляют дополнительное время, в некоторых случаях они полностью выводят пациента из критического состояния.
Например, эндоваскулярная коррекция митральной недостаточности – через вену устанавливается клипса, восстанавливающая функцию клапана.
– Вы не только занимаетесь организационной работой, вы прежде всего детский кардиохирург. Вы помните своего самого маленького пациента?
– К нам поступила девочка, ей было около трех лет, она уже перенесла несколько операций в других клиниках. Ее состояние было критическим: она приехала к нам на обследование, но так и не могла покинуть реанимацию. Мы обнаружили, что фракция выброса ее сердца, то есть процентное соотношение доли крови, выбрасываемой из сердца в аорту во время каждого сокращения, составляла всего пять-восемь процентов при норме в 60. Это катастрофически низкий показатель, не оставляющий шансов на восстановление функции сердца.
Девочка осталась у нас, но ситуация казалась безнадежной: вне стен клиники она бы не выжила, а внутри мы могли лишь наблюдать, как ее состояние ухудшается. Мы перебрали все возможные варианты, включая установку системы длительной поддержки кровообращения. Однако здесь возникла проблема – такие устройства разработаны для взрослых, а для детей их просто не существует.
– Речь о размере устройства?
– Именно. Тут та же ситуация, что и с трансплантацией: взрослое сердце не поместится в грудную клетку ребенка. Мы провели компьютерную томографию, отправили данные в Италию для 3D-реконструкции. Коллеги подтвердили – стандартный аппарат физически невозможно пристроить внутри грудной клетки.
Но мы не сдались. После долгих сомнений нашли нестандартное техническое решение и решились на операцию. Все прошло успешно.
С того момента прошел год, девочка регулярно приезжает на осмотры, а недавно сделала первые шаги. Представьте, каково это для ребенка, который большую часть жизни провел в больницах.
Да, мы шли на огромный риск. Но другого выбора не было. Позже выяснилось, что она стала самой маленькой пациенткой в мире с таким устройством.
– От детей мало что зависит, но нельзя не задать вопрос: что могут сделать взрослые для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний?
– Основа профилактики – разумный образ жизни. Не надо пересаливать, перерабатывать, переотдыхать. Исключите из жизни крайности, и сердце поблагодарит вас за заботу.
