80 лет Победы
Молодежная столица РФ
СВО
Выборы в Пермском крае
Социальная поддержка
Инфраструктура
Благоустройство
19.02.2025
16+
Общество

Экс-депутат Виктор Плюснин – об истории и подоплёке уголовного дела, по которому ему грозит 10 лет заключения

Экс-депутат Виктор Плюснин – об истории и подоплёке уголовного дела, по которому ему грозит 10 лет заключения
Фото: личный архив Виктора Плюснина
  1. Общество
В Добрянском городском суде 13 января закончилось слушание по уголовному делу, одним из обвиняемых по которому является бывший депутат Законодательного собрания Пермского края Виктор Плюснин. Экс-парламентарий, а также его сын Егор и предприниматель Юрий Рогожников обвиняются в мошенничестве в особо крупном размере. Обвинение потребовало назначить Виктору Плюснину наказание в виде десяти лет лишения свободы, чуть меньшие сроки грозят и другим фигурантам дела.

Решение суда будет озвучено 14 февраля, а пока Виктор Плюснин в эксклюзивном интервью «Звезде» поделился своим видением ситуации, которая привела его на скамью подсудимых.

«Ошибка» доцента

– Виктор Борисович, уголовное дело заведено более шести лет назад. Формулировки обвинения за это время менялись, и не будет лишним напомнить, с чего все вообще началось.

– Действительно, первоначально уголовное дело было возбуждено в сентябре 2018 года по факту предоставления услуг, не соответствующих безопасности. Я тогда даже не был фигурантом этого дела, так как был депутатом на профессиональной основе и, согласно закону, не занимался бизнесом. Просто в проекте, вокруг которого затем возникло уголовное дело, участвовали члены моей семьи.

Началось же все еще раньше в 2011 году, когда предприятие «Дитранс-Строй», соучредителем которого я являлся, приобрело в Добрянке объект незавершенного строительства – каркас недостроенного здания на ул. Герцена, 40а. Вторым соучредителем и директором был Михаил Зубов – профессиональный строитель, который и принимал решения о возведении тех или иных объектов.

После тщательного экспертного обследования объекта и получения заключения о возможности его достройки, было принято решение возвести многоквартирный жилой дом. В реализации проекта участвовали два юрлица-застройщика: ООО ЖК «Сосновый бор» и ООО «Технология». Их руководителями были Юрий Рогожников и Игорь Рогожников соответственно. Генеральным подрядчиком строительства предложили стать моему сыну Егору – тоже профессиональному строителю, имевшему опыт возведения, в том числе социальных объектов.

В 2014 году началось строительство. Планировалось, что в доме будут небольшие квартиры для молодых семей. Поначалу проект даже назвался «Моя первая новая квартира». Но затем краевые власти объявили конкурс на предоставление квартир для детей-сирот. Объект идеально подходил для этой программы, в том числе по площади будущих квартир (порядка 33 кв. метров), их количеству, степени готовности дома. Конкурс был выигран.

– На каких условиях велась эта работа?

– По условиям конкурса квартиры должны были располагаться в уже строящемся доме. Комиссия обследовала объект в Добрянке, убедилась, что он соответствует требованиям. Оплата квартир велась частями: 30 процентов при заключении договора, еще столько же – когда готовность объекта превысит 50 процентов, 30 процентов при сдаче дома и последние десять процентов – при выдаче ключей. Всего строящийся дом рассчитан на 280 квартир, 160 из них было предназначено по договору с краевым минстроем детям-сиротам. Впоследствии еще 90 квартир в этом доме было выкуплено муниципалитетом для переселения жителей из аварийных домов. Оставшиеся квартиры поступили в свободную продажу.

Первую очередь дома сдали в 2015 году, вторую и третью очереди – в 2017 году. Все условия договора были выполнены, претензий ни от кого не поступало – до тех пор, пока внезапно в 2018 году не появилось уголовное дело. Оно было возбуждено на основании заключения, которое выполнил доцент строительного факультета Пермского политеха Сергей Сеньков, а утвердил заместитель проректора по науке Владимир Коротаев. Подчеркну, что это «экспертное» заключение выполнялось без участия строителей, застройщика и проектировщиков. Так вот, в соответствии с этим, с позволения сказать, документом, уже заселенный дом признавался аварийным.

– Но ведь любой жилой дом при сдаче в эксплуатацию проходит проверку, не так ли? Тем более когда речь идет о государственном заказе, которым, по сути, был этот объект.

– Конечно! Проект прошел экспертизу, в процессе строительства осуществлялся авторский надзор, технический надзор, а самое главное – его принимала инспекция строительного надзора Пермского края. И когда появилось заключение доцента Сенькова, строители с проектировщиками были, мягко говоря, сильно удивлены. Они прошлись по всем моментам, которые были в нем обозначены, и оказалось, что ни один пункт заключения не подтвердился. Ни один! Более того, там нашлись перлы, которые просто противоречили законам физики. Например, пункт о промерзании стены, которая вообще не граничила с улицей.

Тогда ООО ЖК «Сосновый бор», видя вопиющую некорректность заключения Сенькова, обратился с письмом к ректору ПНИПУ Анатолию Ташкинову с просьбой о назначении повторной экспертизы. Она была назначена и состоялась уже в присутствии застройщика, строителей, проектировщика, других заинтересованных лиц, а также самого Сергея Сенькова. Заключение повторной экспертизы не подтвердило факты, которые были изложены в его заключении. Дом, естественно, никаким аварийным не признавался. Об этом ПНИПУ направил письмо в правоохранительные органы, указав, что первое заключение является некорректным.

– Сергей Сеньков как-то пояснил свои действия?

– Поначалу мы все сочли, что он просто допустил ошибку – что ж, со всеми бывает. Но впоследствии, уже в судебном процессе, один из свидетелей в судебном заседании рассказал, что на межведомственную комиссию при правительстве Пермского края, которая разбиралась с домом, был приглашен и доцент Сеньков. Ему задали вопрос, почему он изготовил такое некорректное и недостоверное заключение. Он ответил, что «его об этом попросили». После чего занервничал и просто ушел с заседания.

– Кто попросил?

– У меня есть предположения на этот счет. Но озвучивать их я не буду, поскольку доказательств нет. Скажу только, что такая «просьба» исходила со стороны тех, кто инициировал уголовное дело.

Уголовное «творчество»

– Что произошло после того, как стало ясно, что экспертиза некорректна, а дом вовсе не аварийный? По логике, уголовное дело надо прекращать, не так ли?

– Оно и было прекращено, но не сразу. Несмотря на противоречивость выводов экспертиз, дело по факту предоставления услуг, не соответствующих безопасности, было направлено в суд. Но в процессе судебного разбирательства стала очевидна абсурдность обвинения. Прокуратура отозвала дело из суда и отправила его обратно в следственный комитет для доследования.

Следственный комитет принял решение назначить свою экспертизу здания. Осенью 2021 года силами экспертов следственного комитета была проведена пожарно-техническая и строительно-техническая экспертизы. Вывод этих двух экспертиз был ожидаемым: дом не является аварийным и никакой угрозы жизнью и здоровью людей не несет. Еще очень важно, что строительный эксперт подтвердил: нарушений градостроительного законодательства при возведении дома не установлено.

На основании этих выводов осенью 2022 года следователь закрыл уголовное дело по данной статье, снял все обвинения со всех участников судебного разбирательства. Тем самым он подтвердил, что дом безопасный, построен по всем правилам, аварийным не является и никогда таковым не был.

Фото: личный архив Виктора Плюснина
Фото: личный архив Виктора Плюснина


– В таком случае, как получилось, что вы и другие фигуранты оказались на скамье подсудимых – фактически из-за того же самого дома?

– Вот тут начинается самое непонятное. У следователя возникла новая версия: строителей стали обвинять в некоем мошенничестве, которым якобы руководил я.

По версии следователя СК, застройщик ввел в заблуждение чиновников тем, что назвал объект строительством, тогда как должен был называть реконструкцией. Вторая часть этого «мошенничества»в том, что дом будто бы имел большой износ, так как был реконструирован из больницы.

–Поясните, в чем тут суть – неспециалисту трудно это понять. Тем более что в каждом случае мошенничества, вроде, должен быть потерпевший, а кто здесь пострадал?

– Действительно, подход к изготовлению уголовного дела очень творческий, его логику трудно понять. И в ходе судебного заседания по этому поводу тоже звучало много недоумений.

Во-первых, на суде ни один из свидетелей не заявил, что он кем-то когда-либо был обманут. Чиновники говорили, что им нет никакой разницы, как называется способ возведения объекта – строительство или реконструкция. Главное, что выполнены все условия договора, дом построен с соблюдением всех норм и квартиры в нем предоставлены.

Во-вторых, все прекрасно понимали, что жилой дом строится на основе незавершенного каркаса некоего здания. О том, что это будто бы когда-то была больница, заявляли только некоторые СМИ. Никакой больницей этот восьмиэтажный типовой железобетонный каркас не был и быть не мог, но почему-то публикации в СМИ легли в основу версии следователя.

В-третьих, перед достройкой объекта было проведено его полное обследование. Специалисты и проектировщики на суде рассказали, какие именно работы были проведены, представили данные, что железобетонные конструкции по прочностным характеристикам соответствуют новым. Был выполнен проект, по которому все узлы, не соответствующие нормам, на 100 процентов были заменены, а все остальные элементы (перегородки, окна, лифты, инженерные сети) были абсолютно новыми, вновь построенными.

Наконец, повторюсь, что проект на всех этапах прошел все необходимые проверки и экспертизы, построить что-то некачественно было просто невозможно. При этом прокурор на судебном заседании совершенно бездоказательно заявил, что «строительная инспекция принимала дом формально». Но так просто не бывает, тогда и инспекцию надо привлекать к суду.

– К слову, о позиции прокуратуры. Помимо наказания в виде лишения свободы, прокурор заявил гражданский иск на 300 млн рублей. Что это за деньги?

– Тоже не очень понятно. Между застройщиком и министерством строительства края, а также муниципалитетом Добрянского округа (тогда района) были заключены договоры купли-продажи, по которым застройщик должен был построить и передать покупателю квартиры. Застройщик это сделал. Никаких претензий ни со стороны министерства, ни со стороны муниципалитета о том, что переданные квартиры не соответствуют их представлению, нет.

Указанные 300 млн рублей – это сумма контрактов между застройщиками, министерством и муниципалитетом. По версии прокуратуры, в результате исполнения договоров купли-продажи застройщик обманул покупателей в том, что назвал реконструкцию строительством. Но в суде, повторяю, было установлено, что объект построен, и никакой разницы как назвать способ его возведения для конечного результата нет. Но прокуратура считает, что раз на этом основании договор купли-продажи подвержен сомнению, то и 300 млн получены в результате мошенничества. Но никто их, естественно, не похитил, и похитить их было невозможно: на эти деньги были построены 250 квартир и переданы министерству и муниципалитету.

Дом живёт своей жизнью

– В СМИ много писали о том, что жители дома жаловались на какие-то проблемы с теплом. Вы что-то можете об этом сказать?

– Полагаю, речь идет об отопительном сезоне зимы 2018-2019 годов. Тогда действительно поступали жалобы от жильцов, что они мерзнут. Хотя, напомню, жители заселялись в этот дом начиная с 2015 года, и никаких проблем с отоплением не было, а застройщик к указанному времени уже полностью передал все квартиры.

На совещании у главы Добрянского городского округа в начале 2019 года выяснилось, что летом 2018 года было подписано соглашение между городом Добрянкой и теплоснабжающей организацией, по которому максимальная температура теплоносителя для города снижается на 30 градусов. Дом был запроектирован на максимальную температуру теплоносителя – 150 градусов. А документ, подписанный главой города, обозначал максимальную температуру теплоносителя 120 градусов. Это и послужило причиной, почему жильцы в доме стали мерзнуть. После того, как этот факт был установлен, муниципалитет заказал перерасчет теплообменника, мощность его была увеличена, проблема снялась и в дальнейшем не возникала. Но к параметрам самого дома это, конечно, не имеет никакого отношения.

– Что с этим домом происходит сегодня?

– Сегодня дом живет своей жизнью. На том же суде было установлено, что многие из тех, кто получил в нем квартиры от государства, их успешно приватизировали, а затем выгодно продали. Например, одна из свидетельниц рассказала, что в связи с рождением детей она продала эту квартиру площадью 33 кв. метра почти за 1,5 млн рублей. Для справки: строители продали эту квартиру государству за 1 млн 120 тысяч рублей. То есть квартиры в доме имеют потребительскую ценность и пользуются спросом.

И это еще один аргумент в пользу того, что уголовное дело, мягко говоря, не имеет под собой достаточных оснований.

– Виктор Борисович, последний вопрос. Дело вокруг злополучного дома длится более шести лет. В СМИ об этом – десятки публикаций, в основном, пересказывающих версию следствия и обвинения. Вы же при этом до сих пор хранили молчание. Почему?

– Я в принципе человек спокойный и неконфликтный. За 20 лет моей депутатской деятельности не был замечен ни в одном скандале, а это, согласитесь, о чем-то говорит.

Но главное, с самого начала для меня было очевидно, что это уголовное дело абсурдно, само его появление – одна большая ошибка. В среднем в России подобные уголовные дела расследуются от двух до шести месяцев, а тут – шесть с половиной лет! Поэтому я считал, что следствие разберется и дело будет прекращено. К сожалению, этого не произошло.

Но я по-прежнему верю в законность и здравый смысл. Надеюсь, что в суде, где мы очень подробно все разобрали, вся нелепость этого уголовного дела стала очевидной и решение будет справедливым.