На этой неделе Максим Решетников оказался лидером группы губернаторов-технократов по версии рейтинга фонда «Петербургская политика». Создатели рейтинга посчитали Пермский край самым политически устойчивым среди регионов, управляемых молодыми главами, назначенными в недавние годы. О губернаторстве Решетникова, его политических проектах и стиле управления «Звезда» побеседовала с заведующим кафедрой политических наук ПГНИУ Константином Сулимовым.
Начинать следует не с принуждения
– Константин Андреевич, на общественных слушаниях по поводу объединения муниципалитетов в Пермском крае вы довольно ярко выступили с критикой, причем концептуальной, этого процесса. Что у вас как эксперта вызывает скепсис?
– Административно-территориальные преобразования, которые сводятся к созданию городских округов на месте бывших районов, в крае пытаются запустить не вчера. Процесс начался при Олеге Чиркунове. Потом пытались продолжать при Басаргине. И тогда тоже обозначилась проблема: не очень было понятно, зачем они это делают.
Главная моя претензия в том, что отсутствует целевая функция. Цели, которые приводятся при аргументации объединения, сами по себе технические: сокращение управленческого аппарата, экономия на издержках, повышение управленческой эффективности. Да ради бога, этого можно достичь. Хотя существенного эффекта от сокращения аппарата не получить. Но даже это всё равно средство. К чему?
И тут – провал. Можно думать, что по умолчанию инициаторы реформы предполагают всё то же эффективное осуществление вопросов местного значения, госполномочий, переданных на муниципальный уровень. Однако не проговаривается, как одно связано с другим. Укрупняем, сокращаем, настраиваем управленческий аппарат, и?.. Почему оно в новом состоянии должно работать на интересы граждан?
Нужно ставить цели, выбирать некий фокус действия. Существует стратегия социально-экономического развития края от 2012 года, обновленная в 2014 году, а на дворе 2019-й. В ней заявлено, что двухуровневая система неэффективна, но конкретизации, почему неэффективна, в чем именно и что дальше делать, нет.
Я исхожу из того, что край может и должен иметь позицию по поводу того, как на его территории выглядит МСУ. Но тогда они должны сформулировать, чего хотят от этих органов и как те должны работать, каких результатов достигать. И уже тогда двигаться к этой цели...
Если речь идет о развитии территории, то начинать следует не с административного преобразования, не с принуждения депутатов и чиновников к реализации этих планов, а с определения, чего в развитии этой территории не хватало. Проговорить, как именно двухуровневость мешала, например, аккумулировать ресурс для развития, решения проблемы. Следующий шаг – план объединить это всё, укрупнить, и тогда мы понимаем, что застарелая проблема получит решение. И когда начнется объединение, начнется и реализация этого плана.
Стиль – сталь?
– Преобразование муниципалитетов показывает и определенный стиль руководства Решетникова. Как бы вы его описали?
– Очевидно, что Решетников предпочитает технические решения политическим. В моей терминологии, политические решения тяготеют к публичности. Это коалиции, договоренности, обсуждения, выстраивание компромиссов. Политика появляется, когда ты всех участников процесса воспринимаешь как участников, как субъектов, более или менее равных себе хотя бы по формальным параметрам.
Технократический процесс – это когда все остальные, кто есть в «поле», воспринимаются не как действующие субъекты, акторы, а как препятствие. Или как ресурс. Весь вопрос технократического управления в том, чтобы найти правильное техническое средство обойти или отгородиться, оставить их в стороне. На деле одно другому не противоречит, а всегда совмещается. Вопрос в акценте.
– В случае, например, как с Яйвой, если губернатор столкнется с противодействием, сможет он отступить?
– Пока мы не видели, чтобы Решетников сталкивался с чем-то серьезным. И не знаем, как он себя поведет в по-настоящему кризисной ситуации.
– У губернатора есть «главный проект»?
– Хороший вопрос. Все говорят про «возвращение в Москву», правда, сейчас уже меньше. Мне кажется, нет у него главного проекта. Я не вижу. Мы точно знаем, что как минимум у двух пермских губернаторов были свои проекты. У Трутнева – объединение с Коми округом, у Чиркунова – «культурная революция». У Басаргина своего крупного проекта уже не было.
– Но губернатор уделяет колоссальное внимание внешнему облику Перми – реконструкция набережной, культурный кластер на месте завода Шпагина, реновация Компроса и другое. С чем связана такая «революционность»?
– Не стоит слишком многого ждать от власти. У нее нет «золотого ключика» по изменению нашей с вами жизни. Хотя иногда люди думают, что сделать она может очень многое. Но инструментально, прагматически, власть, если хочет, ищет моменты, в которых она может что-то серьезно сделать и продвинуться.
Ставка на внешний облик города, тот самый «хипстерский урбанизм», может приносить дивиденды. Она покажет, что что-то меняется. Одна из главных проблем власти всегда – сделать так, чтобы люди заметили и оценили ее действия.
Люди сплошь и рядом не готовы замечать улучшения. Они воспринимают их как должное. Стало лучше? Так и должно было быть, обязаны. Это видно по массе вещей. Все эти МФЦ, электронные услуги… До этого человек стоял пять часов в очереди, а сейчас – полчаса. Какие заслуги? Оно само как-то так случилось. Поэтому любой политический лидер заинтересован находить темы, за которые он будет вознагражден.
– Как можно описать идеологию Решетникова?
– Идеология есть, хоть и носит фоновый характер. Его идеи конвенциональны для современной российской управленческой системы. Эффективность, рынок, роль частной инициативы. Всё это для Решетникова вполне может считаться кредо. Он из того поколения, для которого естественна идеология снижения роли государства в экономике и прочем.
«Бросать вызов губернатору им пока рано»
– В феврале губернатор отметил двухлетие своего назначения, и одновременно прошла чуть ли не первая «адресная» протестная акция. Олегу Чиркунову и Виктору Басаргину довольно быстро сформировались оппозиции, не боявшиеся публичных конфликтов и акций. Что стало с пермской оппозицией? Вызов губернатору по-настоящему пока никто не бросил.
– Здесь действует целый набор факторов. Конечно, поменялась внешняя среда. Времена Чиркунова – до 2012 года. Страна изменилась с того времени, это факт. С 2014 года изменились границы дозволенного и недозволенного в политике – что могут себе позволить региональные элиты и что не могут, и с какой степенью публичности могут это делать. Это первый фактор. Басаргин был очень слаб как политик. Не атаковать его – себя не уважать. И в этом смысле Решетников не Басаргин, что очевидно. Он впечатления такой слабости не производит.
Второе. Видно, что в составе региональной элиты произошли поколенческие изменения. В «нулевых» и 2010-х годах у нас были реальные публичные политики, немного, но были. У них были ресурсы, в том числе бизнес. Они атаковали, оборонялись, вступали в коалиции, что и составляет суть публичной политики.
А дальше всё меняется. Почему так? Потому что публичной политики нет в Пермском крае. А внутри постов в соцсетях в качестве публичного политика оставаться долго нельзя. Деградируешь. Публичная политика требует реальных взаимодействий с людьми, ответственности, риска. А это ушло.
Плюс публичные политики Пермского края 10-летней давности имели свой экономический ресурс. Новое поколение, которое вошло в политику, таких ресурсов не имеет, бросать вызов губернатору им пока рано. В этих условиях даже если оппозиция Решетникову и есть, она носит непубличный, подковерный характер.
Беседовал: Алексей Колышкин
Фото: предоставлено пресс-службой Пермской гражданской палаты
