В преддверии премьеры первого в истории Театра-Театра исключительно выездного спектакля «Звезда» встретилась с его художественным руководителем Борисом Мильграмом, чтобы узнать о новой постановке и творческих планах.
— Борис Леонидович, на днях у вас был день рождения. Примите наши самые искренние и теплые поздравления! С какими мыслями вступаете в новый год своей жизни?
— Года не считаю. Зачем? Ну прошёл день рождения, и слава богу. Не люблю дни рождения, свои особенно. Я моложе своих лет!
— Тогда давайте поговорим о том, что вы точно любите. В середине мая состоялся предпоказ «Пизанской башни», а 5, 6 и 8 июня премьера состоится в ДК Солдатова.
— Чудовищный предпоказ! Нет, я к нему отношусь с любовью — это же мое детище. Но я-то знаю, каким спектакль будет и как вырастет! Это как с детьми: людям со стороны может показаться, что ребенок урод, а для родителей он самый хороший, потому что родной и они видят все его перемены, рост. К премьерным показам ничего существенно не поменяется, но спектакль будет другой! Понимаете, театр — это живая фактура, не мертвая. И как всякая живая фактура, он вырастает, формируется. Вот и сейчас этот спектакль, как любой рождающийся, только формируется, набирает обороты. Замечательно за этим наблюдать даже человеку неискушенному!
— А что на этот процесс больше влияет: реакция зрителей или ваши творческие, режиссерские внедрения?
— Всё влияет. Во-первых, опыт существования актеров в материале. Они в нём осваиваются и обретают дополнительные качества. Потом сам материал начинает больше поддаваться. То есть с ним соединяешься ближе, с ним становишься на «ты». Не просто его воспроизводишь — ты уже в нём существуешь, живешь. Ну и реакция аудитории, конечно, тоже важна. Зрители в этом спектакле, как, собственно, и в любом другом, являются неотъемлемой частью. Кстати, с предпоказа отклики очень хорошие, были и слезы на глазах…
— Трудности, сопряженные с реконструкцией, вы обратили себе на пользу, создав постановку, которая будет существовать не в пространстве театра, а в пространстве города. Апробацию прошли уже несколько площадок…
— Да, начали с «Часового завода» — не сильно театральное место, прямо скажем. С одной стороны, там актерам было комфортно потому, что хорошая акустика и понятный зал. С другой — были определенные моменты, которые мешали восприятию. В Березниковском драматическом театре, несмотря на то что он существует в ДК, «намоленное» место, как любит говорить Гурфинкель. И, на мой взгляд, там уже был совсем другой спектакль. Думаю, что к показам в ДК Солдатова он еще сильнее подрастет. Но там опять же другие сложности: очень большой зал, огромная авансцена, закрытая яма и удаленность публики.
— А после ДК какие площадки в списке? И означает ли это, что «Пизанская башня» совсем не вернется в театр?
— Не вернется, потому что она отсюда и не уезжала! Ведь спектакль был замыслен и создан для того, чтобы существовать вне театра. Если у нас всё сойдется, основной площадкой будет ДК Солдатова. Вполне возможно, будут и другие. С этим спектаклем легко ездить по краю и в близлежащие города. Декорация достаточно мобильная и легко адаптируется практически для любой площадки, актеров всего двое.
В Перми есть достаточно большие удобные сцены: ДК имени Ленина и ДК имени Кирова. Как вариант — раз месяц играть там и пару раз в ДК Солдатова. Тем самым привезти театральное действо из центра, где обычно всё концентрируется, в другие районы.
— У Надежды Птушкиной так много достойных пьес — почему вы обратились сейчас именно к этой?
— Вопрос же не так стоял — «выбрать пьесу из Птушкиной». Нам надо было решать вполне конкретную задачу.
Сцену закрыли на реконструкцию, играть на ней мы временно не можем. Если выезжать на гастроли по краю, то у нас почти нет мобильных спектаклей. Мы сделали выездной вариант «Алых парусов» и две концертные программы — «На всякого мудреца и все-все-все» и «Мюзикл-Мюзикл». Еще один спектакль, который легко переносится и хорошо воспринимается на выездах, — это комедия «Свадьба» «Сцены-Молот». И вот решили, что надо дополнить этот список. Я планировал, что будет несколько таких спектаклей, но пока получился только один.
— Мужа и жену в «Башне» играют ведущие артисты Театра-Театра Анна Сырчикова и Дмитрий Захаров. Были ли другие варианты или вы сразу их утвердили?
— Не было. Эти актеры мне хорошо знакомы. О заменах я не думаю и хотел бы этого избежать. Ведь тогда получится совсем другой спектакль. Тут всё разработано для этих конкретных актеров, а не вообще.
— Чем, кроме состава и места, отличается новая «Пизанская башня» от той, которую вы ставили в Москве на сцене театра имени К. С. Станиславского в далеком 1998 году?
— От себя ничего не вношу — всё от пьесы. А она очень хорошая! Просто по прошествии лет видишь ее тоньше и подробнее. А потом время поменялось, и некоторые мотивы теперь по-иному звучат. Хотя кажется, что некоторые задачи для себя здесь я всё-таки попробовал решить. Например, в прошлых моих постановках (а их было две) мужчина оказывался настолько важной персоной, что вокруг него всё вращалось, а женщина была только поводом, чтобы раскрутить эту историю. Хотя эффект был приблизительно такой же, как сейчас: в первой части тоже все смеются, а к финалу второй плачут. Мне всегда хотелось уравнять эту историю, чтобы женщина была не только провокатором, а смогла бы тоже очиститься, обнаружить себя из-под слоя неправды и неудовлетворения; выйти из жизни, которая ей не принадлежит, но в которой она зачем-то существует. Теперь это, кажется, удалось.
— В постановке открытый финал. Всё-таки останется жена с мужем или уйдет?
— Зачем я должен думать за них? Меня финал не очень интересует, если честно. Меня заботит другое: в последнее время такая форма существования человека, как семья, становится всё менее устойчивой конструкцией. Прямо как Пизанская башня. Трудно сохранить семью, потому что когда заканчивается любовь, привязанность, страсть, секс, то мотивации остаться вместе всё меньше. Раньше были религиозные мотивы. В буржуазном мире — имущественные, в социалистическом — какие-то смешные, коммунистические — «это наш долг». Всё закончилось, и эти мотивации перестали работать.
— В каждой истории люди ищут мораль. Здесь она есть?
— Не знаю. Главное в этой истории — продолжение жизни. А для того чтобы она продолжалась, человек в какой-то момент должен встретиться с самим собой и захотеть жить. Тогда уж он разберётся, как, с кем и каким образом. Поэтому меня не интересует, что конкретно у этой пары будет. Меня интересует сам акт, который каждый из них сможет осуществить после всех этих провокаций и откровений. Я думаю, что слезы у зрителей в финале вызывает именно это! Человек хочет произвести такой акт, он хочет очиститься, всё достать с души. Это как исповедь.
— Как проходит реконструкция театра, всё идет по плану? В штатном режиме?
— Когда говоришь «реконструкция», проблема слышна уже в самом слове. О сроках сдачи мы знаем — это октябрь. Затем месяц репетиций и подготовки, и в начале ноября новая сцена будет открыта.
— Что ждет зрителя после реконструкции?
— Давно известно, что сцена откроется премьерой — моей давней мечтой, мюзиклом «Винил», который, возможно, получит другое название — «Наш Бродвей». Он задумывался под новые возможности сцены. Осенью главный режиссер ТТ Владимир Гурфинкель представит премьеру первого иммерсивного спектакля в Перми, за основу которого он взял один эпизод из «Войны и мира». Во второй половине сезона мы представим премьеру рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда» в постановке английского режиссера Майкла Ханта. Правда, в нашем исполнении этот будет, скорее всего, симфо-рок с большим оркестром. Уже макет и декорации готовы, подписано лицензионное соглашение с композитором Эндрю Ллойдом Уэббером.
Скоро приезжает режиссер Дмитрий Волкострелов. Мы готовим на малой сцене совместный проект о «Пермских богах» вместе с художником Ксений Перетрухиной. Замысел хороший, и мне он очень интересен! К сожалению, пока неизвестна дата премьеры. Ну а пока «Пизанская башня», гастроли по Пермскому краю и Сибири. Кстати, пока большая сцена на реконструкции, а театр на гастролях, малая — «Сцена-Молот» — работает в привычном режиме.
Подготовила: Татьяна Гилёва
Фото: Замир Усманов
