Фельетоны Гайдара появлялись в газете ежедневно начиная с 25 февраля 1926 года, иногда и по два в номере. Темы он черпал из редакционной почты, из судебных документов, из милицейских протоколов и своих собственных наблюдений. Обстановка в Перми после разрухи гражданской войны была отчаянной: появилось огромное количество беспризорников (кстати, газета собирала средства на помощь им и бездомным людям).
В стране развернули новую экономическую политику (НЭП), и частные конторы топили город в пиве и водке, открылось огромное количество пивных и низкопробных ресторанов. В городе было небезопасно – хулиганство, грабежи, бандитизм. Прогремело на всю страну имя серийной убийцы Насти-ворожейки. То есть материала хватало, и засучив рукава Гайдар бросился в бой. Он признавался, что полюбил «остро отточенную шашку, выкованную из гибкой стали и чеканной строчки».
В целом фельетоны Гайдара заставляют нас вспомнить о гениальной сатирической прозе 20-30-х годов, которую мы знаем по рассказам Зощенко, романам Ильфа и Петрова, прозе Булгакова. К сатире обращались Владимир Маяковский, Демьян Бедный, Андрей Платонов. В 20-е годы выходило около 200 сатирических журналов: «Красный дьявол», «Гильотина», «Лапоть», «Бегемот». Словом, этот жанр был в моде.
В Перми был и свой, еще дореволюционный, опыт фельетона. Легендарный Владимир Кричевский (Кри-Кри), который давал жару пермским властям, еще в 1890-е годы, Сергей Ильин, который в начале 20 века развлекал пермяков фельетонами в стихах. Пермская публика негодовала, преследовала и ненавидела сатириков, но тиражи газет росли!
Часто судьба фельетониста была предрешена. Владимир Кричевский продержался в Перми восемь лет, Гайдару было отведено и того меньше. А причина все та же – фельетоны!
В Перми к Гайдару впервые пришла известность. Его узнавали на улице, в синематографе, в библиотеке – по портретам-заставкам, которые помещали в заголовках фельетонов. На них было его улыбающееся лицо в кепке и с трубкой на фоне пятиконечной звезды.
Фельетоны как сказки
О чем же писал Гайдар? О том, как затопило «Муравейник», «и 200 муравьят разбежались и 200 матерей с тревогой посматривали в окна за бездельничающими ребятами». Грозился снять со стены революционную шашку и революционный маузер – а все из-за того, что пропал дровяной билет у гражданина Князева с Городских горок, проживающего с семьей из шести человек. Заступался за изобретателя Лабинского, улучшившего плавку на заводе Шпагина, и за изобретателей в целом. А заодно выступал и против того, чтобы управлением занимались некомпетентные люди, в том случае неспециалист по литью.
Поднимал легендарные пермские темы. Например, написал про знаменитую в Перми историю о «проклятой дочери пермского исправника», который положил могильную плиту отступницы так, чтоб люди ее топтали. Гайдар пишет: «Но плита заржавела, видно ни у кого не хватает смелости вытирать ноги о страшное лицо еще не стершейся плиты».
Или высмеивал надгробные надписи – они пишутся не для мертвых, а для живых – увещевал фельетонист. Поднимал социально значимые темы: заступился за туберкулезного студента, которому отказали в лечение в санатории «Подснежник». Возмущался безграмотностью, с которыми писались официальные документы. Высмеивая пьянство, доверительно сообщал, что в 40 градусной бутылке всего сорок рюмок.
Были и такие фельетоны, смысл которых трудно понять из наших времен. Например, Гайдар критиковал футбол – «за голое азартниченье при захватывающих дух вредных трюках». Сравнивал матч с дореволюционной лихостью – игрой в «кукушку», когда гвардейцы с завязанными глазами палили наугад друг в друга из заряженных пистолетов.
Фельетоны были своеобразным «живым журналом» автора. Он описывал происходящее с ним лично или вспоминал страницы прошлого. Например, в фельетоне «Альбомные стихи» (16+) припомнил свою «сизую фуражку второклассника-реалиста» и «белокурую головку Ниночки», гимназистки, к которой «воспылал на тринадцатом году если и не небесной, то, во всяком случае, и не земной любовью…».
Уже тогда проявились особенности авторского стиля. Гайдар в фельетонах обращался к образам сказок, упоминая то волшебную лампу Алладина, то дворцы, воздвигаемые за одну ночь. Некоторые опусы так и называл – сказки. Например, «Сказка о жадном местхозе, богатом промбанке и бедном ребе» (16+) или «Сказка о бедном старике и гордом бухгалтере» (16+). Она начиналась словами «В пролетарском царстве в советском государстве».
Иногда – как и детский писатель Корней Чуковский – прибегал к олицетворениям: рассказывал о похождениях червонца, целкового и гривенника или о чудесных превращениях дровяного билета. Появлялись в сюжетах и фольклорные герои, например, Емелька.
Порой со знанием дела цитировал Библию, правда, больше иронично («Послание Святого Павла к пермякам»), грозил отрицательным персонажам «муками ада», обращался к архетипам – Иуда, Бог Саваоф, Святой Гавриил, Фауст. Один фельетон так и назывался «Рассуждение на библейские темы» (16+). Иногда оговаривался: «здесь нужен толстый роман, а не газетный подвал». Не чурался Гайдар и рекламных сюжетов, агитируя за местные выборы, или за то, что позднее станет лозунгом «Храните деньги в сберегательной кассе».
Аркадию Гайдару нередко приходилось отбиваться от героев своих разоблачительных историй. Возмущались они примерно так: «До сегодняшнего дня я читал ваши заметки с интересом, но сегодня вы опубликовали недопустимый пасквиль, ибо, прежде чем писать, нужно смотреть, о ком пишешь, а я как-никак советский работник, подрывать мой авторитет – это значит подрывать авторитет Советской власти, а это контрреволюционно, а главное, наказуется соответствующими статьями Уголовного кодекса».
Случалось, что герои самолично приходили разбираться с автором в редакцию. Один из таких случаев заставил писателя навсегда покинуть Пермь.
Суд и приговор
Поводом для вызова в суд журналиста Аркадия Гайдара стал его фельетон «Шумит ночной Марсель» (16+). Автор посмеялся над следователем 14 участка Филатовым, который после суровых допросов отправляется в кабак играть на скрипке, исполняя низкопробные песенки. Появление среди подвыпившей публики следователя фельетонист посчитал неуместным: как же он будет разбираться с преступным миром, если он не только среди них отдыхает, но и услаждает их слух игрой на скрипке?
Герой фельетона счел себя оскорбленным и подал на Гайдара в суд. Сотрудник газеты «Звезда» обвинялся «в клевете и оскорблении уважаемой личности». Филатов привел на суд одиннадцать свидетелей, которые дружно показали, что «потерпевший» не курит (в фельетоне говорилось: «достает портсигар, закуривает»), не прикасается к спиртному (Филатов в фельетоне «хватал» стакан) и вообще прекрасный человек.
Общественным защитником от газеты выступал заместитель редактора товарищ Павлов. Он отметил, что «личность Филатова неинтересна для газеты, и не его как человека хотела бичевать «Звезда» в фельетоне. Нужно было указать на недопустимость совмещения работы в органах юстиции с увеселением публики в частном ресторане, в котором еще сохраняются старые нравы». В заключении защитник добавил, что «ронять авторитет ответственных товарищей, разумеется, нехорошо, но если некоторые товарищи сами его роняют, да еще на виду у всего города, чего же они обижаются, если об этом говорят вслух?»
Выслушав прения сторон суд признал «форму фельетона оскорбительной» и именем Российской Федерации постановил «гражданина Голикова Аркадия Петровича по статье 173 УК подвергнуть лишению свободы на одну неделю». Правда, суд тут же заменил лишение свободы общественным порицанием на общем собрании сотрудников редакции «Звезды». Мерой пресечения Голикову избрали «подписку о невыезде».
Дело, считай, было проиграно, хотя со временем досталось и Филатову: сессия областного суда подтвердила недопустимость подобного «совместительства». Газета опубликовала заметку «Дело тов. Гайдара», в которой журналисты высказывали свое мнение, что под суд попал не Гайдар, а сам жанр фельетона. Однако тогдашний редактор Михаил Иванов спустил дело на тормозах и практически перестал печать Гайдара. Последний гайдаровский фельетон «Случай массового гипноза» (16+) был опубликован в «Звезде» 18 января 1927 года.
Созвучие времени
Сатирические высказывания Гайдара долго не теряли своей актуальности. И даже сейчас кое-что выглядит злободневным. Так считал Борис Назаровский, ответственный секретарь газеты «Звезда» и друг Гайдара, который первым заговорил в 60-е годы о необходимости публикации фельетонов Гайдара. В 2011 году к 70-летию со дня гибели писателя газета «Звезда» осуществила это намерение, публикуя фельетоны на первой полосе. В 2017 году в Перми вышел сборник «Утром в газете. Фельетоны Аркадия Гайдара (1925-1927)» (16+). Сборник содержит 120 произведений, появившихся в пермских газетах «Звезда» и «Вечерняя Звезда».
