.jpeg)
В Пермском Театре-Театре прошла серия премьерных спектаклей «Отцы/Дети» (16+) в постановке Марка Букина.
«Отцы и дети» Ивана Тургенева – один из ключевых романов школьной программы, который редко покидает «школьную библиотеку» в прямом и переносном смысле. И если Толстого, Достоевского и Гончарова многие несколько раз перечитывают и во взрослой жизни, то к Тургеневу это почти не относится. Тем интереснее встретиться с его миром в спектакле, который не имеет ничего общего со временем, где разворачивается действие романа.
Но и с современностью у «Отцов/Детей» тоже не очень много совпадений. Костюмы отсылают нас то к девяностым, то к нулевым, то к тридцатым годам двадцатого века, а то и вовсе к концу девятнадцатого столетия. Впрочем, это тот самый случай, когда время значения не имеет, и о нём просто не думаешь.
Думаешь о Базарове, придирчиво рассматривая его сквозь призму восторженного отношения Аркадия, хотя предпосылок к этому восхищению нет.
Студент медицинского университета Базаров (Иван Вильхов) в спектакле Театра-Театра – безэмоциональный скучающий тип неопределённой внешности и неопределённого возраста. Разумеется, лысый (бритый), самовлюблённый, смотрящий куда-то вдаль; разумеется, в мешковатом чёрном костюме.
Являясь по приглашению друга к нему в дом на длительное время, он этим другом нарочито пренебрегает, по какому-то праву всем грубит, всем делает замечания, а в лучшем случае игнорирует. Называя себя представителем «новой силы» и «нового поколения», то ли от скуки, то ли от стремления всколыхнуть это стоячее болото, Базаров пытается соблазнить «гражданскую жену» хозяина дома, оскорбляет его брата, в результате чего тот вынужден стреляться с ним на дуэли.
Естественно, по старинной российской манере гостя пытаются уважить, то есть, долго терпят и оправдывают вместо того, чтобы вышвырнуть вон. И чем дольше вы рассматриваете этого «нового человека», тем отчётливее видите в нём черты, подтверждающие исследования современных английских учёных и в частности детского психолога Лаверны Антробус о том, что сейчас подростковый возраст, можно сказать, официально продлён до двадцати пяти, а в отдельных случаях и до тридцати лет.
Вот таким современным «подростком», презирающим авторитеты и общепринятые ценности, в спектакле ТТ перед нами и предстаёт главный нигилист русской классической литературы Евгений Базаров.
Не думаю, что молодой талантливый режиссёр Марк Букин с помощью Базарова попытался набросать в этой сценической версии так называемый портрет героя нашего времени. Хотя некоторые рифмы с этим героем всё-таки есть.
Во-первых, он образован и продолжает учиться; во-вторых, трудолюбив, деятелен и имеет призвание, которое, между прочим, активно реализует на практике; в-третьих, он вызывающе одинок, а наличие формального друга Аркадия лишь подчёркивает его одиночество. Ну, и самое главное. У этого социопата явно нарушены коммуникативные функции личности, в результате чего все способы общения сводятся к провокациям, колкостям и насмешкам.
Чем не типаж, не герой?..
По одной из общепринятых версий, Тургенев «убил» Базарова, так как не знал, что с ним делать дальше. От тотального нигилизма идут либо в революцию, либо во внутреннюю эмиграцию. Поэтому «внутренний эмигрант» Павел Петрович (Александр Гончарук), единственный (кроме Одинцовой), к кому Базаров относится почти серьёзно, так его раздражает. Не сам раздражает, а как обозначение собственного возможного будущего.
В спектакле это, кстати, чётко показано; и не в Павла Петровича так спокойно стреляет наш герой на дуэли, а, скорее, в этот вариант личной эволюции.
Спектакль Театра-Театра «Отцы/Дети», обозначенный как драма самоидентификации, – это несколько эффектных иллюстраций к роману, поставленных в том числе средствами постдраматического театра с активным использованием видео, а также хореографических, вокальных и перформативных практик. Впрочем, слову здесь тоже отводится немаловажная роль, и все главные базаровские цитаты («Аркадий, не говори красиво», «Природа – не храм, а мастерская, и человек в ней работник» и т. д.) в тексте сохранены.
Иллюстрации можно озаглавить так: «Базаров и Аркадий Кирсанов», «Базаров и Павел Петрович», «Базаров и Одинцова», «Базаров и Фенечка», «Базаров и его отец».
Ключевые мизансцены с участием главного героя густо прослоены массовыми музыкально-пластическими сценами деревенской тематики, часто поданными в комичном ключе. В них принимают участие музыканты, «русские бабы» (Анна Анисимова, Ольга Пудова), «русские мужики» (Анатолий Смоляков, Владимир Сырчиков) и «русский народ».
Причём Ирэну Белоусову, художника по костюмам, которой, одевая народ, удалось избежать и штампов, и лубка, и китча можно только поздравить.
В сценических костюмах, конечно, полный временной микст – служанка Дуняшка (Анна Огорельцева), например, одета как провинциальный подросток на дискотеке девяностых, а тот же Аркадий Кирсанов (Даниил Ахматов) – как вольный художник начала ХХ века, – но эта визуальная связь времён не только придаёт объём сценическому тексту, но и во многом делает его цельным.
Несмотря на то, что «Отцы/Дети» – первая постановка Марка Букина на большой сцене, пространство этой сцены освоено режиссёром довольно уверенно. В некоторых моментах режиссёру этого пространства даже мало, и он обнажает, увеличивает объём сцены, как только возможно. Поэтому мизансцены расположены то прямо перед первым рядом, то у левой и правой кулис, то буквально у задника.
В последней, диагональной, Базаров и его отец находятся на максимальном расстоянии друг от друга и никак не коммуницируют. Отец (Сергей Семериков), стоящий в глубине сцены почти у самой кулисы и пытающийся заглянуть «за горизонт», громко выкрикивает слово за словом своё отчаянное письмо к сыну Енечке, которого не видел много месяцев, и от тревоги не может найти себе места.
Довольно длинная сцена, где нет ни видео, ни пластических практик, ничего «постдраматического», сцена, сыгранная средствами голого драмреализма, буквально гипнотизирует зал и перевешивает всё, что было до этого… И бестолково-вычурный монолог Одинцовой (кстати, весьма остроумно составленный из стихов Маяковского, Мандельштама и Бродского), и картину умирания Базарова, и саму дуэль.
И дело здесь не только в теме, не только в том, что Сергей Семериков – прекрасный актёр; дело в том, что настоящая драма, которую мы, собственно говоря, потеряли, есть великое, величайшее из искусств. Старшее поколение им ещё, слава богу, владеет…
Наталья Земскова
Фото: Никита Чунтомов/пресс-служба Пермского академического Театра-Театра.
