В день рождения, 6 февраля 2022-го, юбиляр мужественно отстоял нелегкую, но почетную и приятную телефонную вахту, принимал дорогих гостей, что не жалели добрых слов в адрес выдающегося поэта, педагога и, главное, Человека доброго сердца и добрых дел.
Не будет преувеличением сказать, что больше половины известных поэтов Прикамья учились своему мастерству у Федора Сергеевича. И ничего зазорного нет в такой учебе. Востриков сам учился у Радкевича и Решетова, а те в свою очередь прислушивались к великим Твардовскому и Смелякову. Так и происходит передача творческого опыта, ведь без подобной преемственности литературный процесс просто бы закоснел и окончательно зачах.
Укрепить, придать сил, встряхнуть, если надо, но чаще тонко, без пафосных нравоучений и громких слов поддержать, направить на верное русло – вот грани таланта Вострикова-наставника, Вострикова-Учителя. Повезло тому поэту или писателю, с кем рядом был и будет Востриков. В том числе и автору этих строк. «Чту, ценю и, конечно, люблю твою прекрасную Очёрскую родину, которую незабвенно боготворил великолепный Александр Николаевич Спешилов, автор и вершитель писательской организации Прикамья», - такую надпись оставил Федор Сергеевич на одной из подаренных мне своих замечательных книг.
Востриков стоял у истоков Спешиловских чтений, словом и делом поддержав в этом почине своего друга Алексея Дубровина и сотрудников Очёрской библиотеки.
***
Федор Востриков пребывает в постоянном поиске нравственной чистоты. Он всегда остается верен главным традициям русской поэзии – ее гражданственности, человечности. Обострённая любовь к природе, земле, Отечеству, осмысление глубинных связей современности с историей Родины – основные темы творчества поэта.
На этих просторах Федор Сергеевич находит и во всей красе показывает нам тот русский характер, который сложился за века – выносливый, трудолюбивый, праведный, совестливый, но если не дай бог довести, то и непокорный. Ну а какой же еще смог бы устоять, если б на него свалилась хоть малая толика тех испытаний, что пришлось вынести нашему народу? Востриков и сам образец этого русского характера, загадочного, неповторимого, над тайной которого ломали головы философы и о который сломали копья многочисленные недруги.
Его русскость – не смазные сапоги с поддёвками, не «водка, черный хлеб, селёдка», не пьяные, простите, сопли под «Боже царя храни», лузганье семечек и угрожающее трясение крестами и хоругвями.
Его русскость – есенинская синь небес и соль кормилицы-земли. Пшеничные вороха кудрей смелых и сильных, но добрых парней и трогательная невинность девичьей красоты, что досталась нашим женщинам из глубины веков, еще от Ярославны.
Мозолистые руки отцов и ласково-бережные объятья матерей, вечная мудрость седоусых дедов и плавная мелодия бабушкиных колыбельных.
Краснозвездные обелиски павшим воинам и всевидящие лики святых, что не позволяют нам «ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть».
Вдохновляющее на подвиги красное Знамя Победы и врачующее душу слово «Господи».
***
Негромкая слава великих свершений, непоказная гордая скорбь и скромное достоинство человека-труженика.
В его стихах нет полутонов: черное называется черным, белое – белым. Из них даже несмышленому малышу ясно, где хорошее, а где бесповоротно плохое. Востриков смело, по-бойцовски выступает против подлости, фарисейства, каинства, развращающей тяги к потребительству и безответственности. И нет лучшего оружия против этих мерзостей, чем веское слово честного поэта.
А ведь далеко не все мастера слова выдержали испытание медными трубами и золотым тельцом, со многими, слишком со многими смена вех сыграла злую шутку. Стремясь подстроиться под изменчивый мир и выжить, современники Вострикова по-флюгерски меняли взгляды и убеждения: кто, справедливости ради сказать, с сожалением, кто с вызывающей наглецой, пытаясь ею заслонить свое падение в бесстыдство, а иные и с веселым азартом – мол, после нас хоть потоп - до сих пор их глумливые кривляния мы наблюдаем по телевидению.
Федор Сергеевич брезговал любой конъюнктурой. В советские времена «стражники над поэзией» поучали Вострикова: мол, какие там луга, поля, васильки-березки? Ты пиши про гигантов индустрии - ГЭС, ТЭЦ и металлопрокат, а если любишь деревню, то про смычку, укрупнение колхозов и вывозку навоза! Тогда и в Союз писателей протолкнем…
Знаю, что потом они же, перекрасившись в прихватизаторов, помахивая пачками купюр, недвусмысленно намекали поэту, что неплохо бы и их увековечить, отмыть добела их сытые физиономии от грязи «первоначального накопления капитала». Искушали по-бесовски: дескать, и тебе кой-что отломится – возвеличим! Премии, тиражи, банкеты-фуршеты…
Больно было порой и страшно. Но ломали – не сломали, соблазняли – устоял, с презрительной усмешкой глядя на перевертышей. Прямо как герои его стихов. Плечо к плечу с немногими друзьями и единомышленниками – Иваном Гуриным, Алексеем Решетовым, Алексеем Дубровиным, Владимиром Гладышевым, Виталием Богомоловым, Игорем Тюленевым, Анатолием Гребневым. Не замарав ни рук, ни перьев, ни души…
Сила Вострикова проистекает из этой щемящей боли. Не за себя, а за всех нас, грешных… Не будь душевных ран, полученных в борьбе с несправедливостью, мук творческих, не было б и той убедительной мощи, что мы находим в его стихах.
***
Да и никак нельзя было Вострикову опускаться. Он, словно Сент-Экзюпери, был в ответе за «тропистов» – юные неиспорченные души, что все-таки наперекор всем горестям нет-нет да и рождаются в России, и которые поэт приручил.
- С благословления Льва Давыдычева, Владимира Воробьева и Льва Кузьмина, на чьих книгах выросло не одно поколение прикамских детишек, я возглавил литературную студию «Тропа» при Дворце творчества юных, - вспоминает Федор Сергеевич. – С тех пор минуло уже больше тридцати лет многочисленных выступлений, эфиров на радио, встреч с интересными людьми, побед в различных конкурсах, в том числе всероссийского и даже международного масштаба.
«Тропа» - это настоящий бренд Пермского края наряду с «Амкаром», оперным театром, этнопарком в Чусовом или солнечными часами в Очёре. Сотни юных творцов прошли школу Вострикова. Не каждый стал поэтом, но хорошими людьми, патриотами своей Отчизны и великого русского языка – все до одного. С гарантией.
Казалось бы совсем недавно малыши, впервые узнав, что такое рифма, весело гонялись за ямбами и хореями, и вот уже подопечные Федора Вострикова - Светлана Володина, Карина Ибрагимова, Александр Козырев, Наталия Гумерова - стали заметными именами в нашей литературе. Их успехами Мастер гордится больше, чем самыми удачными своими стихами…
***
Востриков учит: нужно искренне, как маму, любить свою малую родину, какой бы она ни была. Только тогда можно будет пустить корни на родине большой – России. И даже бери выше – Планете.
Удивительно, но так блестяще воспевший Прикамье, Федор Сергеевич вовсе не коренной пермяк. Востриков родился в семье простых сельских тружеников посреди бескрайней шири заволжских степей. Он - Почетный гражданин Алексеевского района Самарской области. Уверен, что такое же звание поэт заслужил и на своей второй – литературной родине. Дело за малым, господа чиновники…
Стихи Федора Вострикова до того лиричны и напевны, что многие из них легко легли на музыку. Ах, до чего душевно их исполняет жена поэта Маргарита Николаевна Вострикова – выдающаяся оперная певица! Я слушал песни на его стихи под разудалую гармонь незабвенного Анатолия Гребнева, подпевал очерскому самородку, поэтессе Нине Гордийцевой, которая сама на баяне подобрала мелодию на стихотворение своего любимого поэта.
Порой удивительными тропами шествуют по России произведения Вострикова. Однажды автор этих строк нашел сборник стихов Федора Сергеевича «Ратники» в курортной библиотеке абхазской Пицунды - обрадовался, словно земляка встретил. Моя племянница Елена Балахонова, уезжая в длительную рабочую командировку на Чукотку, взяла с собой томик Вострикова «Остуда», чтобы что-то родное всегда было рядом и грело душу. Его книги гостят на полках библиотек Москвы и Самары, Вятки и Перми, Чердыни и Чусового… Почему гостят, спросите вы? Да потому что чаще всего бывают на руках у читателей. Спрос на Вострикова – всерьез и надолго. Я помню, как стройными рядами, на лучшем месте, словно образа в красном углу, стояли книжки Федора Сергеевича в домашних библиотеках выдающихся журналистов Владимира Михайловича Ширинкина, Евтихия Петровича Пепеляева и Владимира Савельевича Выголова.
Его по-матерински любили сестры Сергея Есенина. На памятнике Льву Толстому в селе Патровка Самарской области выгравированы строки из известного стихотворения Федора Вострикова: «Толстой родился не в Заволжье, //Но степь была в его судьбе». Далеко не каждый поэт может похвастаться подобным литературным соседством, да еще и увековеченном в камне. Он дружил с разными по характеру, но одинаковыми по величию Владимиром Радкевичем и Алексеем Решетовым. Поэзия Вострикова восхитила Михаила Голубкова и Ивана Байгулова, Алексея Домнина и Николая Домовитова, Евгения Пермяка и Михаила Смородинова, Валентина Распутина и Станислава Куняева, Захара Прилепина и, разумеется, Александра Спешилова.
Но это уже другая история, которую мы обязательно расскажем вам, дорогие читатели.
Максим Шардаков
Фото Владимира Бикмаева.
