Где Люка Дебарг ощутил бесконечность: выдающийся французский пианист об испытанном в Хохловке

Он дал по два концерта в Москве и Екатеринбурге, по концерту в Питере и Челябинске. А когда в Пермской филармонии узнали, что такой колосс выступает в нашей стране, да еще и проедет по Уралу, не могли упустить такого шанса, и – вуаля! Триумфатор Международного конкурса им. П. И. Чайковского 2015 года, сенсация в мире музыки, снова предстал в Перми, в этот раз – на сцене Большого зала.

Люка Дебарг не просто вошел в историю конкурса Чайковского – тогда в Москве зажглась его звезда, и сразу мировой величины. Уже в первом туре он привлек внимание жюри и взыскательной русской публики своей индивидуальностью.

А то, что произошло сразу после окончания второго тура, было уникально. По регламенту участники не могут выходить на поклоны. После того как сыграл Люка, овации длились десять минут, до тех пор, пока в зале не погасили свет.

Дебарг единственный из всех участников удостоился престижной премии Ассоциации музыкальных критиков как «музыкант, чьи выступления стали заметным художественным явлением».

«Со времени появления в Москве Гленна Гульда и победы Вэн Клайберна на конкурсе Чайковского никогда зарубежный пианист не вызывал такого ажиотажа», – писали в The Huffington Post (18+)…

В программе пермского вечера в этот раз были Бах, Шуман, Форе и Скрябин. Затем с повелителем клавиш удалось пообщаться корреспонденту «Звезды».

Три карантина за год

– Месье Люка, сказались ли карантинные меры на вашем творчестве и на гастрольных поездках?

– Безусловно, обстановка с пандемией сказалась на том, что я делаю. Я пережил три карантина и не имел возможности выступать! И российский тур фактически у меня первый: выступлений лично у меня не было с конца октября.

В то же время я испытал опыт, который позволил мне еще глубже осознать некоторые стороны моего искусства.

– Нередко люди искусства подчеркивают, что они вне политики. Насколько вам интересны проблемы социально-политической действительности?

– Конечно, я не считаю, что искусство и артист должны находиться в какой-то башне из слоновой кости. И сам, безусловно, не принадлежу к людям, которые помещают себя в такую позицию.

Для меня наибольшую беду составляет то, что люди перестали разговаривать друг с другом, общаться лицом к лицу – всё свелось к гаджетам. Увы, в настоящее время культивируются различия: по цвету кожи, по политическим взглядам, по ценностям. Благодаря культивации такой концепции насаждается другая – толерантности.

Моя же позиция заключается в том, что хорошо бы обращать внимание на сходство взглядов, на единство сообществ, на сотворчество. Все мы сегодня переживаем довольно трудные времена, но преодолеть их можно как раз в общении людей, в поощрении взаимопонимания.

Уроки русского

– Вы хорошо знаете русскую музыку, литературу и живопись. Отчего такой интерес?

– Очень многие мои друзья задают мне тот же вопрос: откуда такая тяга? А дело в том, что я нахожу в творчестве русских поэтов Серебряного века, в романах Льва Толстого и Достоевского то, что ищу. А ищу я красоту и правду.

Началось это еще с моих первых встреч с музыкой Рахманинова и Сергея Прокофьева в пору, когда я был тинейджером. Таково было впечатление, которое на меня произвела сила их музыки.

Если конкретно о ней, то начиная со второй половины XIX века российская пианистская школа обладает двумя серьезными характеристиками, которые для меня особенно ценны. В первую очередь это чувство масштаба, которое было присуще всем русским композиторам, создававшим музыку для фортепиано.

Во вторую очередь это связь с народным искусством, к которому обращались композиторы в поисках источника для своего творчества. В сочинениях Скрябина, которого я играл, заимствования из фольклора уже не так заметны, как в работах Балакирева, Лядова или Мусоргского, но и у Скрябина их можно расслышать.

Я это особенно ценю, поскольку в культуре моей страны, Франции, в силу социально-политических потрясений связь с народной музыкой фактически утеряна.

Музыка – не профессия?

– Вы стали всерьез заниматься музыкой, по нашим меркам, достаточно поздно, в одиннадцать лет, но достигли колоссальных высот. Каким вы представляете себе собственное будущее? Может быть, вы хотите заняться дирижированием? Или пением – у вас же и очень интересный голос?

– Сегодня я много времени посвящаю композиции – сочиняю собственную музыку. Также я интересуюсь кино и литературой, поскольку свое будущее вижу в соединении разных видов искусства в своем творчестве.

Надо сказать, во Франции система образования и подготовки музыкантов очень сильно отличается от той, что принята в России. Дело в том, что у нас это не считается профессией. О том, как стать настоящим музыкантом, невозможно узнать просто, потому что те люди, которые идут учиться в вузы, связанные с музыкой и сценическим исполнительством, расценивают это как… хобби, как развлечение.

Превратить увлечение в род занятий можно только познакомившись со сведущими людьми или же попав в нужную среду.
И я узнал обо всём этом поздно, уже после двадцати лет.

Открытие у сользавода

– В городах, где вы выступаете, артистам редко удается что-то увидеть за пределами концертного зала в силу занятости. Но Пермь стала исключением!..

– Мне удалось посетить Пермскую художественную галерею и музей «Хохловка» (ударение ставит на второй слог – авт.). В галерее я был особенно поражен тем, что традиции деревянной скульптуры сохранялись мастерами вплоть до начала XX века!

В Хохловке было очень увлекательно посмотреть, как жили крестьяне, какая была обстановка в деревянных домах снаружи и внутри. Но самое неожиданное ждало меня, когда после осмотра жилищ мы спустились к соляному заводу, и там, впереди, я увидел… бесконечность. Огромное пространство, простирающееся докуда могут дотянуться глаза.

Без шума, без движения, без признаков жизни, сплошь покрытое снегом. В моей стране такого, как правило, не увидеть. Франция прекрасна для жизни, но там всё расположено очень близко. Там тесно. А такого пространства, как здесь, представить невозможно.

Маргарита Неугодова
info@zwezda.su