Всякое государство создает свою «истинную» историю, но архивы хранят правду

С авторитетным пермским историком Михаилом Нечаевым мы побеседовали об активном пересмотре взглядов на исторические события в угоду сиюминутным интересам, о том, что значит для исторической науки бурное вторжение интернет-энтузиастов и о том, что приятно профессионалу из этой науки.

– Михаил Геннадьевич! Довелось в прошлом году прочитать «Взлет и падение Третьего рейха» (18+) Уильяма Ширера. Американский публицист и журналист, живший до 1940 года в Германии, неплохо описывает международную политику Гитлера и европейских держав тех лет, предшествовавшую Второй мировой.

В частности, как Британия и Франция пытались умиротворить «бесноватого фюрера», сдавая по очереди всех союзников, с которыми у них были договоры: Чехословакию, Польшу. В этом смысле договор от 23 августа 1939 года между СССР и Германией, он же пакт Молотова-Риббентропа, был в известной степени вынужденным. Выработано ли у историков новое понимание договоренностей Москвы и Берлина в предвоенный период, которыми нас часто попрекают сегодня и Запад, и кое-кто внутри страны?

– В последние годы мы пережили архивную революцию. За последние десять-пятнадцать лет опубликовано огромное количество документов, ранее недоступных для изучения вследствие прежней политической конъюнктуры. Да и известные документы не осмыслены до конца. А они способны дать иное представление об эпохе, если подходить с точки зрения анализа.

После войны Москва пыталась обезопасить страны, в войну либо бывшие сателлитами гитлеровской Германии (Румынию, Венгрию), либо поучаствовавшие в гитлеровском предвоенном разделе Европы (Польша), но вошедшие в блок Варшавского договора, от компрометирующей информации.

Были засекречены документы столь высокого уровня, как материалы заседаний Политбюро ЦК КПСС, и они не опубликованы до сих пор. А известно, что принципиальные вопросы международной политики обсуждались там откровенно.

Тем не менее осмысление заново ведется и у нас, и на Западе. Вопрос только в том, насколько оно затянется, к чему в итоге придут. Мне очень нравится фраза Льва Ефимовича Кертмана, который у нас преподавал всеобщую послевоенную историю, автора советских учебников, – он сам был фронтовиком.

Он на лекциях произносил не раз: «Мир поделился на Свет и Тьму». Тьма – это фашизм, зло, признанное таковым безусловно. В период 1939–1941 годов произошло размежевание мира на тех, кто за гуманизм, и тех, кто против человечности. СССР был в числе тех, кто воевал за идеалы гуманизма. Что бы ни было, такая трактовка верна.

Попытки выискивать черное в белом и в сером не приведут ни к какому успеху. Нужно анализировать новые источники, можно реконструировать события, но безусловно верно одно: Советский Союз в той войне был на стороне добра и гуманности, отстаивал фундаментальные интересы человечества.

– Мы живем во время, когда историческая политика активизирована. «Откапываются» ранее неизвестные факты, актуализируются конфликты, казалось бы, давно потерявшие значимость, идет построение новых идентичностей… В историю вторгаются все кому не лень, подчас с сиюминутными идеологическими и политическими потребностями. И такое вмешательство уже в настоящем плодит новые расколы и конфликты в обществе. Не стоит ли историю оставить на откуп профессионалам? А самим сосредоточиться на сегодняшнем дне?

– Интернет дал возможность огромному числу людей поучаствовать в изучении прошлого. Поднимается очень много тем, связанных с прошлым тысячелетней давности. Появляются публикации, связанные с дохристианским периодом Руси. Кстати, подобная тенденция проявлялась еще в XIX веке: тайная история, исторический заговор, замалчиваемые страницы… Подход тут принят не от анализа достоверности или недостоверности каких-либо свидетельств, а на уровне «Вот сейчас мы откроем вам великую тайну!».

…Мне кажется, это следствие той политики, которую, к сожалению, исповедовало Советское государство. Вместо изучения истории главной задачей было написать «правильную» историю. А применимо ли слово «полезно» в отношении вмешательства в прошлое?

С одной стороны, такие «вторжения» энтузиастов-непрофессионалов, внимание со стороны государства приятны историкам. Наш труд замечен, на него обращают внимание и общество, и государство, мы чувствуем, что не находимся в башне из слоновой кости. Приятно осознавать, что пишешь не в стол!

С другой стороны, не хватает академического спокойствия в изучении и реконструкции нашего в целом более чем тысячелетнего прошлого. На мой взгляд, надо историкам дать разобраться с этим общественным запросом, найти новые поля для исследований и дискуссий. В любом случае труд историка, его миссия становятся сегодня все более значимыми, востребованными и – ответственными.

Родион Филин
info@zwezda.su