Славный город Мешхед, расположенный в иранской провинции Хорасан на северо-востоке страны, известен своими издревле развивающимися ремеслами и промыслами. Тем же привлекают Исфахан, Кум, Тебриз, Шираз и еще ряд городов, которые я посетил.
От этих поездок в моем багаже остались сувениры, образцы, заготовки. Например, узорчатый изразец, кусочек златотисненой кожи, глазурованная игрушка, при мне обожженная и сошедшая с гончарного круга.
Своими руками дешевле
Базары, торгово-выставочные залы, бутики, полнящиеся изделиями традиционных, как сказали бы у нас, народных промыслов, – это для состоятельных туристов с толстыми кошельками. Путешественникам, располагающим скромными средствами, с позиций своего опыта рекомендую посещать мастерские.
Мне доставляет удовольствие непосредственно наблюдать процесс изготовления. Мастера, как правило, доброжелательны: все покажут, расскажут, позволят выполнить своими руками какую-нибудь несложную операцию да еще и чаю нальют. Да и вещица, когда она только что вышла из печи или со станка, в прямом смысле слова с пылу с жару, еще горячая, куда дешевле, чем в крупном торговом центре.
В Исфахане мастерские ремесленников занимают целую улицу неподалеку от исторического центра. Там я наблюдал процесс изготовления посуды. Смотря со стороны, – это будто играючи: зажал в станке лист меди, раскрутил, отжал, постепенно сужая… Несколько минут и заготовка для чаши, кувшина или кубка готова. Но сколько опыта, чутья, сноровки за этой видимой легкостью, знает только посвященный.
Побывал я в гостях у казвинских гончаров. У них теперь разве что привод к кругу не ножной, а от электромотора. Все остальное как пять и как десять столетий назад, включая мистическую составляющую – тот самый главный секрет мастера.
Керамический сосуд, созданный вручную, считается оберегом: к нему подвешиваются бусинки от сглаза. По поверью, на него можно перевести недуг с человека.
Чеканщик Шахин работает в лавке, напоминающей с виду киоск, на одной из центральных улиц Тегерана. Никакой волшебной палочки, а молоточек, чеканы, резцы – и на металлическом листе вырисовывается сюжет из персидского эпоса. Никаких предварительных эскизов у него нет, только богатое воображение, зоркие глаза и умелые руки. С краю получившегося панно в самом малозаметном месте клеймо – арабской вязью соколиный профиль (Шахин – означает сокол).
Алмаз хорош неограненный
Поэзия в золоте, серебре и в драгоценных камнях – с этим можно сравнить труд ювелиров. А кроме того, ценность их изделий не подвержена инфляции, даже наоборот: тряхнет кризис рынки, разразится война – люди обращаются к золоту, за тысячелетия ничего в этом смысле не изменилось.
Традиция требует от жениха подношения невесте «магрие» – свадебного подарка, желательно драгоценности, желательно с камнем. Высший шик – когда в кольце алмаз, рубин, изумруд, агат, аметист, но очень почитается и местная известная на весь мир, воспетая в стихах бирюза.
Кто победнее, довольствуются имитациями из анодированных сплавов.
Камни, кстати, не всегда принято гранить. Лучше, мол, сохранять достоинства их естественного вида.
Многие мужчины щеголяют перстнями на пальцах, как правило, из серебра 925-й пробы. Популярны перстни с сердоликовыми печатками, на которых каллиграфической вязью искусно выгравированы имена Аллаха или Пророка Мухаммеда, иногда молитвы.
Ношение золота мужчинам воспрещает ислам. Персов-зороастрийцев и армян-христиан такой запрет не касается.
Ну и, конечно, ремесло золотых дел мастера – залог благополучия его семьи и его рода на протяжении поколений. Подлинный капитал династии – мастерство ее представителей, передаваемое от отца к сыну, из поколения в поколение. Это уценке не поддается.
Узкий круг
В принципе, ремесленники поныне сохраняют корпоративно-цеховую замкнутость. Обучение – за плату или отработку. Технологические приемы, рецепты и иные секреты никогда не будут открыты первому встречному с улицы.
Пожилые кашанские и ширазские мастера сетуют: кое-что из наследия утрачивается. К примеру, резьба по кости, покрытие бирюзово-голубой глазурью, люстровая роспись (люстр – тончайшая, прозрачная с разноцветными переливами и золотистым блеском надглазурная пленка – авт.).
При всем при том сами иранцы стремились и стремятся перенимать любые иноземные ноу-хау, которые представятся им полезными. Разве что с китайским фарфором нашла у них коса на камень – аналогов не получилось. Зато они создали близкий к фарфору фаянс.
Ряд «хендмейдовских» профессий, увы, на грани вымирания, как и у нас. Взять тех же резчиков по дереву, каменотесов, портных – попробуй поконкурируй в их профессиях с мощными станками, с компьютерами, с вездесущим все вытесняющим китайским импортом. Ковроткачей это тоже коснулось. Впрочем, о коврах разговор особый. Я же сейчас коснусь того, что меня заинтересовало как коллекционера багажных принадлежностей.
В Иране путешественники пользуются мафрежами. Мафреж – это аналог саквояжа, изготовляется чаще всего из ковровой ткани, обшитой по контуру сыромятной кожей (суровые нитки и медные заклепки при этом имеют не только функциональное значение, но и дополняют декор), оснащенный широкими крепежными петлями и ремнями. Раньше на мафрежи шли края обветшавших ковров, лучше всего с коротким ворсом или вообще без такового. Сейчас иное такое «старье» стоит дороже новоделов.
Таки сторговал я один. У известного за рубежами Персии исфаханского специалиста-ковроткача Мохаммеда Хоссейна.
Аркадий Константинов
