В Пермском академическом театре оперы и балета состоялась мировая премьера оперы «Замок герцога Синяя Борода» (18+) Белы Бартока и Валерия Воронова.
Постановку Фёдора Леднёва (музыкальный руководитель и дирижёр) и Евгении Сафоновой (режиссёр-постановщик и сценограф спектакля) можно описать в трёх словах: «Музыка. Статика. Видеоарт». Из оркестровой ямы оркестр поднят в зал, первые ряды убраны так, что музыканты занимают едва ли не половину партера.
И с этим решением трудно не согласиться: в опере Бартока, написанной композитором по либретто Белы Балажа в 1911 году и сделавшей его классиком музыкального театра ХХ века, три действующих лица – герцог, его жена Юдит и оркестр. А лучше так – симфонический оркестр, Юдит, герцог. Причем обычно эта одноактная опера, манифест музыкального экспрессионизма, традиционно идёт на сцене в один вечер с другими одноактовками, которые редко объединяются с партитурой Бартока сквозным музыкальным и театральным решением.
Но Пермский оперный пошёл на эксперимент и заказал (при содействии Aksenov Family Foundation) белорусскому композитору Валерию Воронову (родился 1970) пролог и эпилог к этой классической партитуре. Пролог и эпилог, которые, по словам дирижёра-постановщика Фёдора Леднёва, обрамляют музыкальный текст «Замка...» так, что интонация, гармония, оркестровка Бартока полунамёками проступают на поверхности точь-в-точь как «изображение, возникающее на фотоплёнке во время её проявки».
В целом, опыт наращивания можно назвать удачным: цельность произведения сохранена, «сшивных конструкций» практически нет; нет и цитат, хотя Воронов заявляет, что использует микроматериал Бартока. Использует так деликатно и тонко, что вы лишь спустя время осознаёте, как вас ненавязчиво подвели к аутентичному музыкальному тексту, и он уже звучит. И в этом – большая заслуга Фёдора Леднёва, который, безусловно, проделал с оркестром значительную репетиционную работу. Сложные, почти голографические музыкальные конструкции Бартока поданы так, что вы слышите каждую ноту и каждый нюанс – словом, самое главное здесь происходит именно в музыке. И если музыкальный нерв будоражит, ведёт и пружинит, то на сцене всё максимально статично.
Спектакль «Замок герцога Синяя Борода» стал ожидаемым событием ещё и потому, что это – первое обращение к опере режиссёра Евгении Сафоновой. Евгения Сафонова – режиссер-резидент Большого драматического театра имени Товстоногова, лауреат «Золотой маски 2020» и одна из лидеров «новой российской театральной волны». Достаточно вспомнить её работы в драме – «Медея», «Аустерлиц», «Бесчувствие», в которых внятно проявлен новый, нестандартный сценический язык и режиссёрский почерк, названный критиками «театром слышания».
«Замок...» – первый оперный спектакль Сафоновой, и в нём она использует первый признак классической оперы – статика и ещё раз статика. Оба персонажа жёстко зафиксированы на сцене, точно шахматные фигуры. Герцог в исполнении Гарри Агаджаняна меланхолично и где-то даже обречённо сидит в инвалидной коляске. Юдит, обуреваемая спектром противоположных чувств, стоит, как статуя. Страсть, любопытство, страх, азарт, смятение – всё это читается и в исполнении Натальи Лясковой, и в исполнении Натальи Буклага.\
Безликий Герцог, у которого отсутствует большая часть лица, в трактовке Сафоновой не столько маньяк и серийный убийца, сколько Хранитель Ужасного Замка. Замок здесь решён как живой монстр с собственной кровеносной и пищеварительной системами и питающийся живыми людьми. Пролог только лишь начинает звучать, а зрителю уже предложен видео-арт (медиахудожники - Алина Тихонова и Михаил Иванов) в обрамлении камерной сцены, где демонстрируются... человеческие внутренности.
Видеокамера, словно попав в чьё-то тело, движется по сосудам, дыхательным путям, кишечнику, фиксируя строение тканей и пульсацию сердца. Путешествие по внутренностям продолжается практически весь спектакль, переходит в показ разрушенных залов и чёрных коридоров, по которым пытается убежать молодая женщина. Мы начинаем догадываться, что замок – это настоящая кунсткамера, обладающая сознанием, а Синяя Борода – всего лишь один из её экспонатов.
Мысль о том, что он некрофил, исчезает в кровавом тумане. Герцог, у которого отняли лицо и энергию, – тоже узник; он вынужден исполнять волю Замка. В первых сценах Синяя Борода, можно сказать, пытается спасти Юдит, всячески пресекая её страстное любопытство. Но законы, установленные неизвестными силами, таковы, что при настойчивых просьбах очередной жертвы Хранитель обязан отдать ключи.
Юдит входит в залы замка-монстра и везде видит кровь и следы преступлений. Ужасаясь, она вопреки логике не поворачивает назад, а спешит дальше и дальше не в силах остановиться и точно под гипнозом требует открыть самую последнюю дверь...
Можно сколько угодно говорить о символистских, экзистенциальных и даже психологических планах режиссёрского решения спектакля, в финале которого на заднике появляется гигантская пульсирующая внутренность монстра, требующего новых и новых жертв (какое время – такие и песни). Но если вы устали от натурализма и деталей анатомического театра крупным планом в течение полутора часов, то в любой момент можно закрыть глаза и просто слушать гениальную музыку...
Наталья Земскова
Фото Андрея Чунтомова предоставлено театром.
