В пермском Театре-Театре состоялась премьера музыкального спектакля «Жизнь в красном цвете» (16+).
Он поставлен режиссёром Марком Букиным на «Сцене-Молот» по концертным пьесам Эдисона Денисова «Голубая тетрадь» и «Жизнь в красном цвете». Музыкальный руководитель и дирижёр – Валерий Платонов. Художник – Александр Новиков.
Спектакль, условно обозначенный как моноопера, на самом деле никакой не «моно». В сценическом пространстве, организованном по типу небольшой арены, кроме певицы, есть камерный оркестр и чтец. В центре «арены» установлен круглый подиум с чёрным люком и высокой перекладиной наподобие турника. Зрители сидят большим полукругом; там, где круг размыкается, расположен оркестр. В выигрышном положении те, кто напротив, потому что обе стены – левая и правая – выполняют ещё и роль экранов, куда транслируется текст.
Действие, впрочем, начинается задолго до того, как... Путь на Сцену-Молот сегодня причудлив; через служебный вход справа от главной сцены вы попадаете на чёрную лестницу, подсвеченную ярко-красным, спускаетесь вниз и, минуя часть огромного нашпигованного трубами и шлангами подвала, проникаете на малую сцену там, где обычно выходят артисты.
Пространство Сцены-Молот полностью перемодулировано, перекомпановано, как это бывает на выступлениях Теодора Курентзиса – например, на Заводе Шпагина. И это – не единственная рифма со стилем маэстро. Если вы соберётесь на этот спектакль, рассчитанный на «профессионального зрителя», лучше всё-таки освежить в памяти и поэтов-обэриутов, и концертные пьесы композитора-авангардиста Денисова. Как и Курентзис, Марк Букин ничего не объясняет, нарратива нет, и если вам кажется, что составляющие этого сценического текста почти не корреспондируют между собой, это – ваши проблемы...
Пьесу «Голубая тетрадь» – десятичастный цикл для сопрано, чтеца, скрипки, виолончели, двух фортепиано и трёх групп колоколов на прозу Хармса и поэзию Введенского Эдисон Денисов написал в 1984-м. Диспозиция текстов выглядит так:
1. Предисловие (инструментальная часть).
2. Рыжий человек (Хармс), Глядите все (Введенский).
3. Снег лежит (Введенский).
4. Сон (Хармс).
5. Тюк! (Хармс).
6. Значение моря (Введенский).
7. Кассирша (Хармс).
8. Гость на коне (Введенский).
9. Молодой человек, увидевший сторожа (Хармс).
10. Мне жалко, что я не зверь (Введенский).
Хармса читает артист Театра-Театра Александр Гончарук, поэзию Введенского исполняет сопрано Надежда Павлова. Мизансцены «Голубой тетради» – самые незатейливые; артисты в основном сидят друг напротив друга по краям сценического пространства. Сильный, точный, «сложносочинённый» и где-то даже «избыточный» вокал Павловой и несколько усталое, почти насмешливое чтение Гончарука – главные стихии спектакля. (Оркестр часто воспринимается как фон, а дирижёр Валерий Платонов, стоящий лицом к зрителям, – как Наблюдатель).
Наконец-то мне удалось подобрать это определение – Стихии! Собственно, что сделал Эдисон Денисов? Выразил стихии обэриутов в музыке, препарировал, столкнул, показал грани, выплеснул в пространство средствами музыкально-поэтического театра.
Литературно-театральную группу ОБЭРИУ – «Объединение реального искусства» – основали в Ленинграде в конце двадцатых годов прошлого века Даниил Хармс, Александр Введенский и Николай Заболоцкий, задолго до Ионеско и Беккета открывшие метод абсурдизма в литературе. Целью своего объединения философы-обэриуты считали «внутренний литературный процесс» и «бурление мысли прогрессивной молодежи», которые выливались в театрализованные постановки и поэтические выступления.
Главное место в этом творчестве занимала тема смерти, апокалипсиса, массового абсурдистского самоубийства, скорее всего, происходящего по законам коллективного бессознательного... Собственно, всё творчество обэриутов и есть ожидание апокалиптической смерти. Которая, как мы знаем, пришла: к Введенскому – в тюремном поезде, к Хармсу – в психиатрическом отделении ленинградских «Крестов»; почти ко всем обэриутам – в заключении.
Вторую пьесу, «Жизнь в красном цвете», написанную Эдисоном Денисовым на стихи Бориса Виана, исполняет на языке оригинала (франц.) меццо-сопрано Наталья Буклага. Певица восходит на круглый подиум, и он начинает выглядеть, как эшафот. На экранах идёт перевод семи стихотворений Виана, но загипнотизированные вокалом, вы его улавливаете урывками:
– Последний вечер; я ухожу, не говоря «до свиданья»... Последнее «добрый вечер»... Последний тротуар... Последний прыжок… Ничего – лишь большой круг на воде...
Апокалиптический текст, созвучный «Голубой тетради», исполняется певицей с такой невероятной красотой и виртуозностью, что весь страшный смысл отменяется, и мы, словно по лезвию бритвы выходим из тёмного сна, в котором творили и обэриуты, и француз Виан, предвосхитившие кошмары XX века и заплатившие за это жизнью. Я не знаю, как это удалось Наталье Буклаге, но мир алогичных кошмаров и чёрного юмора, в который приходится вглядываться в первой части спектакля, оказывается чудесным образом развенчан и частично «размонтирован» во второй. Согласитесь, это сегодня вселяет надежду.
Идея поставить пьесы Эдисона Денисова принадлежит дирижёру Валерию Платонову, получившему партитуры в подарок от самого композитора в числе других сочинений. После премьеры «Пены дней» Бориса Виана, состоявшейся в Пермском театре оперы и балета в 1989 году, а затем на гастролях в Большом, Валерий Игнатьевич много общался с Эдисоном Денисовым. Почти все полученные партитуры со временем были исполнены.
Но для постановки «Голубой тетради» и «Жизни в красном» требовались певицы экстра-класса и нужный режиссёр. Посмотрев в Театре-Театре «Пир во время чумы», поставленный Марком Букиным, Платонов понял, что нашёл режиссёра. Так в афише ТТ появился ещё один сложный метафоричный спектакль, скрытые смыслы которого ещё предстоит сформулировать и усвоить...
Наталья Земскова
Фото Андрея Чунтомова предоставлено пресс-службой Театра-Театра.
