Дневник Аристова хранится в Пермском государственном архиве социально-политической истории. Его автор трудился в те времена чиновником в канцелярии при губернаторе, так что поведение первых лиц огромной Пермской губернии Аристов наблюдал сам, что и зафиксировал в своих записях.
В Прикамье о революции в Петрограде узнали из телеграммы, полученной от депутата Государственной думы от Пермской губернии Александра Бубликова. «Наутро о ней узнал весь город, – пишет Аристов. – Никто не предполагал, что события развернутся и примут угрожающий царизму характер. Думали, это просто бунт, произошедший на почве продовольственных затруднений».
Депутат сообщал, что власть в стране находится в руках Государственной думы, так как царские чиновники растеряны и не знают что делать. В Перми начали ходить слухи, что вся столичная суета окончится только лишь заменой «слабовольного царя Николая на другое лицо из этой династии», поэтому многие не верили в серьезность происходящего.
Через несколько дней после этого известия Аристов пришел на доклад к вице-губернатору Льву Лыщинскому-Троекурову. Тот, когда узнал о событиях в Петрограде, сначала пренебрежительно усмехался, говоря, что туда пошлют два эшелона с казаками и хлебом и все нормализуется. Но второго марта вице-губернатор был растерян. Николай Аристов увидел его шагающим по кабинету и бормочущим: «Какой абсурд!»
Заметив чиновника, Лыщинский-Троекуров спросил, что ему надо. Узнав, что тот принес бумаги на подпись, сказал: «Разве вам неизвестно, что случилось? Какие теперь, к черту, бумаги?! Черт знает что делается! Какой-то прапорщик, комендант какой-то станции не пропустил императорский поезд в Петроград!» Документы вице-губернатор положил на стол и сообщил, что через два дня уедет из Перми и пожал Аристову руку на прощание.
Растерянный чиновник вышел в приемную, где ему встретился полицмейстер Церешкевич. Аристов сказал ему, что Лыщинский-Троекуров собирается уезжать и поинтересовался, что думает Церешкевич по этому поводу. Тот выразился в том смысле, что надо не просто бежать, а «улетучиваться», поскольку начался не обычный бунт, а самая настоящая революция.
Выйдя на улицу, Аристов заметил, что с перекрестка пропал городовой Тимофей Воробьёв, ранее постоянно там дежуривший. Охрана губернаторского дома разошлась по домам. В этот же день в Мотовилихе рабочие пушечного завода начали разоружать полицию.
А на следующий день вечером Николая Аристова вызвали в архиерейский дом. Там собрались все высшие чины Пермской губернии, а чиновника пригласили в качестве секретаря этого заседания. К архиерею приехали вице-губернатор, управляющий казенной палатой, председатели окружного суда и губернской земской управы, губернский прокурор, городской голова, начальник губернского управления государственного имущества, полковник военного ведомства, полицмейстер, ректор духовной семинарии архимандрит Матвей, протоиереи Воскресенский и Пьянков и другие лица.
Полковник сообщил участникам ночного совещания, что «солдаты настроены революционно, а на офицеров положиться нельзя». Чиновники стали обсуждать, что же делать. Решили направить телеграмму в столицу и потребовать созыва Учредительного собрания, на котором и выбрать нового царя. Аристов вспоминал, что в этот момент начальник управления земледелия Дубенский предложил на это место избрать кого-нибудь «из того же благородного рода Романовых». Но все чиновники дружно начали возражать.
Возникла перепалка между духовной и светской властями. Архимандрит Матвей упрекнул вице-губернатора: «Если бы губернаторы покрепче расправлялись с крамольниками, у нас было бы все в порядке». Лыщинский-Троекуров в долгу не остался и парировал: «А вы, отцы духовные, должно быть, плохо молились». В конце концов собравшиеся приняли обращение епископа Андроника «Ко всем православным русским людям», чтобы бог послал России царя. На следующий день призыв был отпечатан и расклеен на улицах Перми.
А уже четвертого марта, пишет Аристов, на пермских улицах появились красные флаги, начались многотысячные демонстрации и митинги. Потом власть перешла от губернатора к председателю губернской земской управы, от него к особым комиссарам Временного правительства. В Перми такими комиссарами стали два адвоката. Вскоре началось формирование Пермского городского совета и Уральского областного совета рабочих и солдатских депутатов. Свой дневник с записями февраля-марта 1917 года Николай Аристов закончил словами: «Старая власть окончательно пропала».
В Пермский государственный архив социально-политической истории записки бывшего чиновника попали в конце 50-х годов прошлого века. Аристов сначала принес их в областной альманах «Прикамье», а оттуда их передали на хранение в архив.
