В Центральном выставочном зале открыта выставка «Песок и кровь» (12+), на которой можно увидеть более 130 офортов и литографий Франсиско Гойи и Пабло Пикассо из частных коллекций. Офорты Гойи в Перми выставляются впервые. Работы на тему корриды, созданные ими, разделяет сто пятьдесят лет.
Коррида всегда притягивала к себе внимание не только зрителей, но и писателей, композиторов, поэтов и художников. Свои произведения ей посвящали Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Педро Кальдерон, Проспер Мериме, Гарсия Лорка, Эрнест Хемингуэй, Жорж Бизе и многие другие. Франсиско Гойя и Пабло Пикассо занимают особое место в искусстве и как великие художники, и как великие знатоки истории и мира корриды. Их творения как в живописи, так и в графике, запечатлевшие грандиозное национальное празднество, сродни поэзии их родной страны.
Восторг и облака песка, обагренного кровью, стали для них мотивом воплощения испанского национального духа. Изгибы арены, ослепительное солнце, отбеливающее песок, игры теней и огней наряду с танцем смерти, слава и трагедия остались на века в работах их великих создателей. Работы двух великих испанских художников, посвященные удивительной испанской традиции и пленительному искусству корриды, навеяны как опытом собственных переживаний и эмоций, так и вдохновением от событий, свидетелями которых они были.
К теме корриды шестидесятилетний Гойя обратился в 1814–1816 годах в перерыве между работой над офортами из знаменитой серии «Бедствия войны» (16+). И создал серию офортов, вошедшую в золотой фонд мирового изобразительного искусства под названием «Тавромахия». Будучи близко знакомым с рядом выдающихся тореадоров, Гойя представляет корриду с оборотной, неприглядной стороны. Тогда как в его времена, впрочем, как и сегодня, корриду было принято подавать как некий помпезный, пышный, красочный праздник.
Небольшие по размеру его работы показывают жестокость и драму корриды. При этом он почти документировал схватку, создавая, по-современному сказать, раскадровку действа по минутам, добиваясь стопроцентного эффекта присутствия зрителя на корриде. Все скрупулезно детализировано: костюмы того времени, техники боев матадоров с быками, сопутствующие конные бои, которые в наше время уже анахронизм. Гойя наполнял свои сюжеты правдой и точностью, создавая в конечном итоге монументальные героические полотна в миниатюре. По офортам Гойи можно смело изучать профессию тореадора.
– Можно сказать, эту серию Гойя создавал не для публики и не на показ. В его трактовке мы должны согласиться, что это некое ритуальное жертвоприношение, – говорит пресс-атташе выставочного зала Ольга Анисимова. – Отсюда бык очень редко уходит живым. Но при этом для испанца коррида – это всё равно, что для русского человека балет. Как наши знатоки хореографии всё понимают в па и поддержках, так же и испанцы знают определенный порядок, сценарий корриды: связку взаимодействия человека и быка, позы тореадора, элементы его движений. И уже на основе этого представления строят выводы, насколько хорош тот или иной матадор. Особенно хорош, конечно, если выжил и ничего с ним не случилось!..
Совершенно другое восприятие этого же мира у Пабло Пикассо, который тоже прекрасно знал корриду. Отец водил его на бой быков с пятилетнего возраста. Свою серию художник создавал спустя 150 лет после Гойи, в 1959 году, когда ему было около восьмидесяти. Он претворил в своих рисунках мистерию любви и смерти. В корриде как в действе Пикассо видел совершенное воплощение пластики человеческого тела, восхищаясь матадорами, представляя быка воплощением стихийных сил природы. Для него коррида – аллегория, способ выразить свое отношение к насилию, войне, конфликту этики и эстетики.
У Пикассо было несколько точек зрения, с которых он показывал корриду и передавал ее напряжение зрителю. Он не только менял точку наблюдения, но менял и технику, заставляя быков, матадоров, пикадоров застыть на листе в скульптурных формах. Пикассо явно наслаждался поиском грациозности тореадоров и величественной стати быков. Все работы снабжены сопроводительными записками, в каждой коротко записана драма происходящего. От лица автора, конечно.
Вообще, коррида – это символ схватки человека с судьбой. И это касается не только матадора, но и зрителей, которые, бывало, погибали, если бык прорывался к трибунам, что случалось нередко. Побывать на краю гибели – такая вот национальная испанская забава. Пикассо, славящийся своим желчным характером, нередко ерничает в комментариях, пишет, например, что «на человеческих страстях хорошенько зарабатывают торговцы зрелищами».
Рассказывают, что русские барышни не выносят зрелища корриды. Да и в самой Испании корриду не раз запрещали под давлением зеленых и защитников животных. Но это национальное достояние, без которого никуда. Выставка в Центральном выставочном зале (Комсомольский проспект, 10) действует по 24 апреля. Экспозиция предоставлена компанией «Арт-гид» (Москва).
Маргарита Неугодова
Использованы фото, предоставленные ЦВЗ.
