«Путеводитель по балету»: не простит ни Чайковский, ни критик

В Пермском академическом театре оперы и балета состоялась премьера «Путеводителя по балету» (6+), поставленного Антоном Пимоновым на музыку великого Чайковского и Настасьи Хрущёвой.

Хореография – Антона Пимонова и Мариуса Петипа, музыкальный руководитель и дирижёр – Артём Абашев, автор сценария – Богдан Королёк, художник-постановщик – Степан Лукьянов. Художник по костюмам – Анастасия Нефёдова. Художники по свету – Алексей Хорошев, Сергей Васильев.

Если в двух словах, премьерный «Путеводитель...» – это лабораторный спектакль, распадающийся на две почти не связанные между собой части, – с просветительской идеей, ходом, претендующим на оригинальность, и привлечением «модных композиторских сил» в лице нашей современницы Настасьи Хрущёвой.

Композитор, пианистка, музыковед, автор трактата о метамодернизме, доцент кафедры истории зарубежной музыки Санкт-Петербургской консерватории, автор музыки к тридцати спектаклям, Настасья Хрущёва известна как соавтор балета «Русские тупики - II», поставленного в Мариинке Максимом Петровым и номинированного на «Золотую маску» в нескольких категориях.

«Новый императив композитора сегодня – создать мем, а лучше – стать им», – декларирует Настасья Хрущёва. И, судя по всему, у неё получается: что ни фраза, то законченная метафора, что ни утверждение, то афоризм:

«Зло должно быть приглашено на праздник...»
«Красота должна уязвлять...»
«Нормальность – это новый панк...»

Хрущёва – пожалуй, самое сильное впечатление от спектакля и событий вокруг него. А событий было множество: встреча в рамках проекта «Лаборатория современного зрителя», пресс-конференция, выступление в институте искусств и культуры, ночной концерт в филармонии «Триумф»...

Руководство театра, заказавшее Настасье партитуру для первого отделения «Путеводителя», выжало из этого сотрудничества, кажется, всё. Музыка же, написанная к «Путеводителю», такого яркого впечатления, увы, не оставила. Она, скорее, функциональна, нежели самостоятельна.

Динамичная, состоящая из плотных звуковых всполохов, не складывающихся в ясный рисунок, она держит вас в напряжении, не пытаясь выстроить некую художественную вертикаль. У этой музыки вообще нет такой цели. По словам Настасьи Хрущёвой, партитура выполняет роль аккомпанемента-конструктора.

Композитору даже пришлось дописать некоторые фрагменты по просьбе постановщиков – например, «добавить меди» для духовых. А ещё – препарировать музыку Чайковского, Баха и французского барокко, как она это уже делала в «Русских тупиках».

Действительно, первое отделение – это разобранный на части «балетный конструктор» (многие элементы, правда, потеряны), который как бы должен собраться в цельную композицию во втором. И не важно, что первая часть – минималистский балет с некоторой претензией на contemporary dance, а второй – хрестоматийно классический, но оформленный в эстетике ярмарочного балагана.

Первое отделение адресовано детям и неофитам; им даже выделен сценический «куратор» – Людовик XIV Солнце, известный поклонник Терпсихоры и других видов искусств. В этой части спектакля обозначены не только основные элементы, термины и виды танца, но наглядно, «на примере» видео-шестерёнок, показано, насколько в балете важна техника, тщательно «спрятанная» и завуалированная на сцене. Из виртуозной техники исполнения и рождается дыхание танца.

То, что видит зритель в начале «Путеводителя», – это в том числе и работа в классе, элементы которой прозрачно «упакованы» в современную хореографию строгих механистичных движений. Кстати, идея собрать спектакль из упражнений у балетного станка далеко не нова – лет пятнадцать-двадцать назад Пермский балет уже показывал нечто подобное под названием «Класс-концерт».

Зрелище тогда было почти гипнотическим: в просторном и ясном прямоугольнике сцены – виртуозные, математически выверенные в своей синхронности лаконичные экзерсисы завораживали, пульсировали, пружинили. Это был настоящий концертный спектакль.

Что мы видим сейчас? Мы видим стильную и многоканально-подробную сценографию синевато-серебристого спектра с множеством ниш и экранов на заднике, как теперь принято. Мы видим кордебалет, старательно марширующий или шагающий по сцене в стремлении оставаться на месте. И пару раз наблюдаем солистов в характерном и гротесковом танце, едва умещающихся на пятачке сцены.

Тут, конечно же, главный вопрос к сценографам – с какой целью и без того небольшая сцена театра сокращена почти на треть путём установки уходящих внутрь неоновых рамок? Белые светящиеся рамки, отвечающие идее монохромного дизайна, – конечно, эффектно, но так и вспомнишь покойную Людмилу Павловну Сахарову с её сакраментальной фразой:

– Танцы же нужны!..

К сожалению, с танцами – и в первой, и особенно во второй части спектакля (третий акт балета «Спящая красавица») – существенные проблемы. И если в первом отделении (класс-концерт, гротеск и характерный танец), эти проблемы по понятным причинам не слишком заметны, то хитовый третий акт «Спящей», этот сложнейший тест на профессионализм, выдаёт танцовщиков с головой. С головами...

На спектакле 26 ноября в сольных партиях и па-де-де этот тест не выдержал почти никто. Голубая Птица практически не взлетала, не говоря уже о положенном «зависании» над сценой, принцессе Флорине едва удалось собрать элементы танца в цельный рисунок, Принц Дезире совсем не мог прыгать и еле-еле прошёл круг жете партер, слегка запутавшись в непослушных ногах, принцесса Аврора напоминала деревянную куклу...

В чём причина, пока не ясно – то ли все ведущие танцовщики заболели и уехали одновременно, то ли так внезапно произошла смена поколений. 27 ноября станцевали чуть чище, но и это было ученическим «деланием танца», а не тем дыханием, к которому мы привыкли в Пермском театре.

Честно говоря, я не помню балетных спектаклей, где бы солисты Пермского балета выглядели настолько слабо, точно учащиеся, пробующие себя на первом туре «Арабеска» и не прошедшие во второй.

Кстати, на балетных конкурсах участники через одного танцуют вариации и па-де-де из «Спящей» – несть числа конкурсным принцессам Флоринам и Голубым Птицам, Феям Сирени, принцессам Аврорам и принцам Дезире.

И уже не утешает ни остроумный персонаж Петр Ильич Чайковский, талантливо сыгранный Сергеем Мершиным, недавним солистом и нынешним педагогом театра, ни возобновлённая хореография Мариуса Петипа 1890 года в известной редакции Константина Сергеева. И уж тем более – аляповатая ярмарочная сценография второй части, обозначенная в пресс-релизе как «новый китч», но, по сути, являющаяся китчем обыкновенным.

Что остаётся зрителю? Зрителю остаётся маскарад вычурных костюмов, более уместных на детском музыкальном утреннике, чем в балетном спектакле. Без сомнения, толпа невероятных сказочных персонажей несколько отвлекает от колоритного безвкусия, где алый соседствует с жёлтым, а ярко-синий – с акриловой зеленью. Правда, совсем ненадолго.

Главная партия в маскараде отчего-то у Людоеда, который едва ли не половину действия пытается вместе с Ведьмой бегать за Мальчиком-с-Пальчик и его многочисленными братьями, а затем – дети за ним. Партии второго и третьего плана исполняют Синяя Борода в турецком халате и феи с клоунскими фиолетовыми и серебристыми губами, Кот в сапогах, Серый Волк и пр.

Всё это, разумеется, допустимо и даже забавно в детском спектакле, но при одном условии – танец классических персонажей, символов «Спящей», должен быть образцовым...

Я понимаю, что, написав у себя на страничке в фейсбуке «Прости нас, Пётр Ильич!», Настасья Хрущёва имела в виду совсем не спектакль, а некоторую вольность в обращении с партитурой Чайковского. Да и правду сказать, за последние пятьдесят-шестьдесят лет мы настолько привыкли и успокоились, что заслуженный академический балет у нас давно живёт на олимпе, что после отъезда Теодора Курентзиса и кадровых перестановок в руководстве привычно опасались за оперу.

Оказалось, зря. И уже начинаешь думать, что лучший выход из этого положения – отправить исполнителей «Путеводителя» на полгода, а то и на год в училище, благо оно – через дорогу. Так сказать, совмещая с работой в театре...

Наталья Земскова
info@zwezda.su
^{Фото Гюнай Мусаевой предоставлено пресс-службой театра.}