Сайт Пермской краевой газеты «Звезда» уже сообщал, что водолаз Евгений Рожнов обнаружил на дне Чусовой и поднял на поверхность барочный лот.
Это тормозное приспособление, которым замедлялся ход барок, доставлявших продукцию с железоделательных заводов в Пермь. Семипудовый привет из эпохи железных караванов, воспетых писателем Алексеем Ивановым, пополнил коллекцию этнографического Парка истории реки Чусовой.
До открытия первой на Урале железной дороги – Горнозаводской – в 1878 году, река Чусовая была единственной путем доставки металлургической продукции и произведенного оружия. Хотя фактически железные караваны совсем прекратились только в 1918 году. Их рабочей лошадкой были барки – суда грузоподъемностью до 180 тонн, длиной 35-40 метров, шириной 6-8 метров. На каждую барку уходило до 300 бревен, по форме она напоминала громадную черепаху.
На протяжении сотен километров четырех-пятидневного сплава судно поджидали скалы, самые опасные из которых – камни-бойцы; так их прозвали за то, что барки об них бились… Гибли суда и сплавщики. Самая большая череда крушений произошла в 1877 году, когда погибло около ста сплавлявшихся, а из в общей сложности четырехсот барок разбилось и утопило груз 47 – более чем каждая десятая…
Через три года после этого, с 1880 года, при подходе к опасным скалам для торможения барок и совершения маневра стали применять лоты – по сути якоря в виде массивной чушки с шипами из литого чугуна. Вес одного лота составлял от трех пудов и больше. Применялись связкой, к корпусу барки крепившейся цепью; общий вес связки составлял 20-25 пудов, располагали их на корме. Связка лотов на цепи волочилась за баркой по дну, тормозя барку, отводя ее от скал.
«Барка грузна, кондова, тяжела, топорна... Она создана, чтобы возить неподъемные пушки, чугунные ядра, полосы железа, медные слитки. Барка не яхта, и скорость – ее злейший враг… Но караваны несутся по стремнине Чусовой быстрее всяких регат – неудержимо и страшно, словно горный обвал. И барки делают все, чтобы идти медленнее.
Их упрямые тупые рыла взрывают волну, тормозя ход, и, словно челюсть боксера, выдерживают прямой удар о бревенчатые рамы вокруг скал… Барке не до красоты. Барка должна спастись от гибели под беспощадным камнем-бойцом, должна не рассыпаться на доски от удара донного валуна под дых. Ей некогда тешить своей лебединой статью барышень на прибрежных бульварах.
Каждый миг, рискуя своей деревянной жизнью, она несет железо для брони империи. Только в этом и заключается ее предназначение. Красота барки не в гармонии черт, а в том незримом жертвенном огне, который, пронесенный сквозь переборы Чусовой, вырвется на врага пламенем из пушечных жерл». (из книги Алексея Иванова «Message: Чусовая», 16+)
Еще раньше в своих очерках «В камнях» и «Бойцы» весь драматизм караванной жизни описал другой певец Урала, Дмитрий Мамин-Сибиряк. У него и характеры караванщиков описывались под стать норову реки. Путь барок железных караванов был дорогой в один конец, обратно они, как и их якоря-лоты, не возвращались. Поэтому и сейчас находят и поднимают только те лоты, что в результате обрывов или аварий так и остались на дне стремительной Чусовой.
Сейчас на восточной оконечности Пермского края стоит Царь-лот. Такой четырехтонный памятник эпохе железных караванов создал лысьвенский скульптор Анатолий Чагачкин. Арт-объект приветствует современных сплавщиков, праздных туристов с высокого берега в излучине Чусовой у села Кын с 2010 года.
Владимир Маслянка,
Чусовой
Фото Этнопарка истории реки Чусовой.
