По ее инициативе летом прошла масштабная реконструкция большой сцены и зрительного зала. Весной, в Международный день иллюзиониста, открылся первый в Прикамье музей магии и волшебства им. Владимира Данилина, где каждый желающий может не только познакомиться с творчеством мастера, но и многое узнать об артистах оригинального жанра.
За несколько месяцев до ухода Владимир Николаевич пригласил в труппу иллюзиониста Михаила Бастракова, передав ему свои номера, которые знает весь мир. В результате за полгода афиша пополнилась новыми программами. Об этом и многом другом «Звезде» рассказал новый худрук театра Михаил Бастраков.
– Михаил Александрович, фамилия Бастраковы в Перми довольно известна. Заслуженный артист России Валерий Бастраков, создатель и руководитель иллюзионного театра «Улыбка» много лет проработал в Пермской краевой филармонии и тесно сотрудничал с Владимиром Данилиным. Это ваш родственник?
– Валерий Бастраков – мой дядя, и на его концерты я, конечно же, ходил с детства. Мой отец Александр Бастраков тоже артист иллюзионного жанра, поэтому фокусы были той самой естественной средой, что окружала меня с самого начала. Но есть фокусники и есть волшебники – вторых значительно меньше. Владимир Данилин – артист высочайшего, волшебного класса, одно присутствие которого мгновенно меняет пространство. Вот он выходит, скользит взглядом по залу, обнажает запястья, демонстрируя голые руки, в которых вроде бы ничего нет. Он еще ничего не сделал, а вы уже загипнотизированы и следите за каждым движением, как кролик за удавом. Я увидел Данилина на сцене, когда мне было пять, мне захотелось стать не просто фокусником, а волшебником.
Впервые с фокусами я вышел на сцену в шесть лет, а в восемь уже участвовал в съемках праздничного концерта в Останкино. Получается, уже почти 35 лет выступаю, последние 20 с небольшим – профессионально.
– Многие думают, что Данилин – ваш учитель. Это так?
– Нет, это не совсем так. С детства он был для меня эталоном, далекой звездой, направлением, образцом, который недосягаем. И для того, чтобы когда-нибудь получилось добиться успехов на сцене, я с детства много учился и работал над собой: школы общеобразовательная и музыкальная, бальные танцы и спорт. Позже – Пермский институт искусств и культуры по специальности «Режиссура театрализованных представлений и празднеств». Мой учитель – это каждый педагог, с которым мне посчастливилось заниматься в жизни. А вот с Владимиром Николаевичем учебного процесса и взаимоотношений «учитель-ученик» не было. Была уже сразу работа. После окончания института проработал полтора года в театре «Иллюзион», и в 2009 году наши пути разошлись. Дальше – работа самостоятельная: постановки, изготовление реквизита, выступления, гастроли, конкурсы и фестивали.
В 2014-м я выступил на XVI Международном фестивале магов в Китае (г. Шэньчжэнь) (18+) с 25-минутной программой карточных фокусов, привез две премии и звание лауреата. За кулисами ко мне подошли коллеги-иностранцы и, хлопая по плечу, радостно закивали – мол, «узнаем-узнаем, Раша, маэстро Данилин!» Получается, я невольно впитал его стиль, и это прочитывалось.
– И вот спустя 15 лет предложение от Данилина стать частью его театра.
– Более десяти лет на сцене мы с супругой Мариной выступаем всегда вместе, много гастролируем: ездим по краю и по России. Наш дуэт – это уже определенный бренд, образ жизни, стиль, имидж и имя. И вдруг театр, то есть стационарная площадка, коллектив, репертуарная афиша… Долго раздумывали, переживали, но решили попробовать.
Второй неожиданностью стало решение Владимира Николаевича передать «Ширму», программу, за которую он в 1991 году получил Гран-при на XVIII Всемирном конкурсе иллюзионистов в Лозанне (18+). Это сложнейший уникальный номер, составленный из фокусов, трюков, пантомимы и трансформаций, требующих высочайшего мастерства. «Ширма» была поставлена режиссером Михаилом Харитоновым во Всероссийской творческой мастерской эстрадного искусства в 1975 году, позже Данилин ее значительно доработал, но передавать не спешил.
– Какие задачи вы ставите перед собой как художественный руководитель?
– То, что сделал Владимир Данилин, уникально, его театр необходимо сохранить и развить. Сцена должна жить – театр без зрителей существовать не может.
Сегодня в афише девять программ: четыре детских и пять вечерних. Детские: «Фокус-покус» (0+), «Шутки-утки» (0+), «Царевна Несмеянова» (6+), «Час чудес» (6+). Вечерние: «Магическое кабаре» (12+), «Чемпион магии» (12+), «Фокусы со всего мира» (6+), «Колода карт и чашка кофе» (6+). Представления проходят более двадцати раз в месяц – по пятницам, субботам и воскресеньям. Плюс экскурсии в музей магии и волшебства (6+).
Также мы приглашаем интересных артистов и коллективы на нашу площадку. Например, не так давно здесь выступал коллега из Тюмени Александр Яблочков с шоу «Осторожно, магия!» (6+). Это опасные трюки, которые демонстрируются с риском для жизни. Недавно Сергей Райник представил у нас программу «Бойцовский клуб – возрождение легенды» (12+).
– Театр «Данилин» – это единственная сценическая площадка в городе, где зрители сидят за столиками, заказывают что-то в меню и смотрят шоу-программу. Этот формат сохраняется? Какие фокусы сейчас наиболее востребованы у молодой аудитории?
– Да, публике он очень нравится. Такие театры-кабаре Владимир Николаевич видел на гастролях за рубежом и мечтал создать что-то подобное.
Сегодня востребована микромагия, то есть прямое общение и близкое взаимодействие. В нашем театре как раз есть такая программа – «Колода карт и чашка кофе», где за столом прямо перед зрителями я показываю фокусы с картами, монетами и другими предметами, и мы параллельно общаемся. Кроме того, в России всегда пользовались спросом ментальная магия, психологические опыты. Помните фильм «Переступить черту» (12+), где Данилин сыграл самого себя? Туда как раз вошли документальные кадры с сеансов ментальной магии, после чего он стал бешено популярен.
– Какие изменения претерпевает иллюзионный жанр сегодня?
– В последние годы фокусы частично перекочевали со сцены в банкетные залы. Целое поколение не знает, что раньше была, скажем, эстрадная иллюзия. Это несколько огорчает. Но я не считаю это кризисом жанра, это, скорее, кризис культуры. А без кризисов, как известно, развития не бывает.
