Вставай, страна огромная! – как встретили 22 июня 1941 года Молотов и молотовцы

Красноармеец, уроженец Еловского района Молотовской области Николай Симонов той ночью нёс службу на почетном и ответственном посту: у Спасских ворот Кремля.

– Под утро вижу: подъезжает машина, – вспоминал он впоследствии. – Оказалось, прибыл германский посол. Как я потом понял и узнал: чтобы вручить ноту наркому иностранных дел Молотову.

…А к этому моменту в западных районах большой страны война шла уже целый час. И идти ей предстояло еще без малого четыре года...

– Мы много слышали о том, что война вот-вот начнется. Со стороны немцев участились нарушения границы, – рассказывал пермяк, боец мотострелкового полка 84-й дивизии, служивший в Литовской ССР, Николай Аввакумов. – Жены многих командиров уезжали вглубь страны. Хотя политработники и командиры убеждали нас в обратном, чувствовалось, что они думали так же, как и мы. Смутная тревога и нехорошие предчувствия не покидали нас.

...Поступил приказ: марш-броском передислоцироваться на исходные позиции. При себе иметь только крайне необходимое. Привести технику в полную боевую готовность. Сжечь все конспекты и наставления. Выдали боеприпасы. Объяснили, мол, предстоят учения со стрельбами.

К двум часам ночи 22 июня полк сосредоточился на опушке леса. Хотелось спать, однако в соответствии со следующим приказом пришлось рыть траншеи и ячейки-укрытия от авиации. Нервы были на пределе, а тут еще известили: возможны провокации, на них не поддаваться.

Под утро – еще и солнце не встало – над нами пронеслись эскадрильи самолётов с крестами на крыльях.

И – грянуло!

Тайна запечатанных конвертов

Воскресный день 22 июня 1941 года в Молотове выдался солнечным и жарким. Тысячи людей устремились на природу, в окрестные парки и леса. Загорали, купались в Каме, Сылве, Чусовой...

В парке культуры и отдыха им. Горького было не протолкнуться: работают аттракционы, идет концерт за концертом, в летнем кинотеатре – фестиваль детских фильмов, на спортплощадках – соревнования, у парашютной вышки – очередь желающих совершить учебный прыжок… Плюс праздничные мероприятия для выпускников школ.

В Соликамске на стадионе начался футбольный матч сборной города с березниковцами. В местном кинотеатре шел фильм «Валерий Чкалов», и мальчишки носились по улицам с раскинутыми руками, воображая себя летчиками. В Верещагине в тот день как раз открывали Железнодорожный парк. Оркестранты уже настраивали инструменты и для торжеств, и для танцев. Но пришлось играть другую музыку…

В 14 часов радио смолкло, а затем раздался взволнованный голос народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова:

«Граждане и гражданки Советского Союза! ...Без предъявления каких-либо претензий, без объявления войны германские войска напали на нашу страну… и подвергли бомбежке наши города… Правительство призывает вас… сплотить свои ряды вокруг большевистской партии, советского правительства... Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Радиоприемники были далеко не у всех, поэтому до многих трагическая весть дошла гораздо позже. Воспитательница детсада в поселке Камгэс Маша Ушакова уже считала себя в отпуске, который начинался с понедельника. Вместе с подругой отправилась в лес. Нагулялись, нарвали цветов.

«Возвращаемся в прекрасном настроении, а навстречу бегут встревоженные, плачущие люди… Так что в отпуск свой первый я пошла только через четыре года», – вспоминала Мария Ивановна.

Молодежь устремилась в военкоматы. Кунгурские кожевники без долгих обсуждений вынесли резолюцию: «Мы с негодованием встретили весть о том, что германские фашисты напали на нашу Советскую Родину! Кто с оружием в руках, кто у станков, мы готовы дать им отпор!»

Военнообязанных тут же строили, вручали сапоги и ремни собственного производства (в Кунгуре с того дня это стало традицией). С песней шагом марш на сборный пункт! Остальные – по рабочим местам.

А вот местных партийных и советских руководителей, военкомов, правоохранителей и директоров предприятий оборонного профиля известили уже с утра срочными депешами, телефонограммами. Те сразу же вскрыли пакеты с грифом «Секретно» и узнали, какие меры безотлагательно следует им принять.

Кое-что было понятно и из военно-мобилизационных планов, составленных за год-полтора до того. К примеру, какие школы станут госпиталями, сколько следует подготовить к передаче воинским частям автомобилей и тракторов, откуда и куда прибудут эвакуированные предприятия...

Работники Витебской очковой фабрики, их семьи, оборудование, даже музыкальные инструменты фабричного клуба прибыли в Суксун на механический завод, получивший кодовый номер 17. Расселили прибывших за счет «уплотнения» суксунцев. Срок на переоборудование – неделя. И вот уже выпускались защитные очки для летчиков и танкистов...

На заводе № 344 Народного комиссариата судостроительной промышленности СССР (ныне ООО «Верхнекамский судостроительный комплекс), вскрыв «особый пакет», узнали, что надо готовиться резко расширять производство: «Планируется отправить к вам оборудование и работников однопрофильных предприятий из Москвы, Ленинграда, Коломны, Керчи».

Еще с конца 1940 года готовили к эвакуации сокровища Русского музея. Пунктом назначения была Молотовская художественная галерея. Знало, что делать, и местное медицинское начальство. Тут же последовало распоряжение переоборудовать ряд учебных заведений в госпитали. К примеру, школа № 22 города Молотова стала эвакогоспиталем № 1719.

Не допустили прорыва

Не будем идеализировать обстановку. Растерянность, безалаберность, а то и трусость тоже имели место. Как вспоминал пилот Геннадий Бурков:

«Летчики бросились к машинам. Они были заправлены горючим, но со снятым вооружением. Поднялось более двадцати самолетов… Немцы стали бомбить аэродром, но неточно. Завязался воздушный бой, но что могли сделать с врагом наши безоружные летчики?..

И всё же один немецкий самолет был сбит. Младший лейтенант Дмитрий Кокорев винтом своего самолета отрубил фашисту хвостовое оперение, и тот рухнул на землю. Сам Дмитрий сумел приземлиться «на брюхо» в поле около аэродрома».

Михаил Шешуков, рабочий Соликамского магниевого завода, зарегистрировался в военкомате, а на следующий день вместе с другими погрузился в эшелон в Белоруссию. Через неделю прибыли в Витебск.

«Рано утром 30 июня наш поезд вышел в обратный путь на город Невель, но вскоре, дважды подвергшись бомбежке, был выведен из строя. Средь нас появились первые убитые и раненые. Пришлось передвигаться пешим ходом. Плутали еще двое суток.

На шоссе наша безоружная колонна нарвалась на вражеский мотомеханизированный десант. Большинство тут же расстреляли в упор, остальные рассыпались по лесу. 4 июля я и еще пятеро бойцов добрались до Великих Лук. Оттуда в составе наскоро сколоченной из таких же окруженцев группы шли в город Калинин…»

В бой Шешуков вступил лишь 15 августа под Новгородом.

Гитлеровское командование рассчитывало прорвать советские пограничные укрепления не более чем за полчаса. Однако с первых же шагов по нашей земле враг столкнулся с ожесточеннейшим сопротивлением.

Пермяк Николай Бусов, тогда боец 94-го погранотряда, только-только вернулся из наряда, как со стороны Перемышля послышалась сильная канонада. Потом заставу стали поливать пулеметным огнем возвращавшиеся с бомбежки «юнкерсы».

Бусов прошел войну с первого и до последнего часа. Был четырежды ранен, дважды контужен. День Победы отпраздновал в полевом медсанбате на территории Германии.

Двадцать пять бойцов 6-й заставы 100-го погранотряда, и среди них очёрцы Александр Каменских и Петр Артёмов, держали оборону в Заполярье. Годы спустя немецкий генерал Вальтер Хесс признавал:

«Егерскому батальону, брошенному против заставы, не удалось развить успеха. Потребовалось подтянуть роту танков, усилить огонь артиллерии, несколько раз вызывать артиллерию».

Оба наших земляка полегли в неравных боях. Но государственная граница на этом участке фронта так и не была прорвана.

Рижский залив. Выпускник Пермского речного училища, к тому времени боцман торпедного катера Виталий Бушуев вместе со всем экипажем отбивал атаки пикирующих бомбардировщиков с крестами на крыльях. В тот день, вспоминал ветеран, флот почти не понес потерь:

«Наш заградительный огонь из зениток и пулеметов был столь плотен, что через него не прорвался ни один стервятник».

Горечь поражений, отступления, гибель товарищей довелось познать и пережить нашим землякам. Но несмотря на что, уже тогда все верили в победу. И приближали ее, как могли. Все почти четыре долгих года…

Аркадий Константинов,
кандидат исторических наук