Современная петербургская писательница Елена Колина приехала в Пермь, чтобы собрать материал для нового романа. По ее словам, это будет книга о пермячке, которая станет ленинградкой. С автором пообщалась культурный обозреватель краевой газеты «Звезда» Наталья Земскова.
Как известно, самые интересные и нужные встречи происходят внезапно. Давно хотела сделать интервью с петербургской писательницей Еленой Колиной. Но Колина – человек занятой, жизнь её бежит бурным потоком по нескольким дорожкам одновременно. Елена Колина пишет книги, руководит частной школой «Ленивый отличник», постоянно встречается с читателями, много путешествует, много времени уделяет театру, ещё больше – друзьям; попробуйте отыскать паузу.
Каким-то чудом автора «Дневника новой русской» занесло в Пермь, о чём она радостно сообщила в одной из соцсетей, и вот мы сидим почти на набережной Камы, выясняя причины этого визита и сбиваясь на рассуждения о том, «куда сейчас жить»…
– Почему я оказалась в Перми? Героиня моего следующего романа родилась и выросла в Перми. Мне нужен был далёкий от столиц город, стоящий на большой реке (но не на Волге). Действие происходит в 1934 году, героиня приезжает в Ленинград и попадает в семью писательницы Веры Кетлинской в качестве няни. Вера Казимировна Кетлинская, дочь контр-адмирала Кетлинского, жила в знаменитом писательском доме на набережной канала Грибоедова; её соседями были Ольга Форш, Вениамин Каверин, Михаил Зощенко, Иван Соколов-Микитов, Юрий Герман и многие другие.
Но меня интересует не столько её блестящее литературное окружение, сколько….не люблю слово «женщины», оно всё-таки очень физиологичное) известные в своём кругу ленинградки, – Ольга Арбенина-Гильденбрант, Ирина Альтман, Екатерина Лившиц. Это как бы «исторические личности второго плана», оставившие след и в Серебряном веке, и в жизни Петербурга-Петрограда-Ленинграда. Мне очень важно рассказать о том, что жизнь каждой из них была подвигом любви и преданности, они были – красавицы, талантливые, остроумные, важно, чтобы о них знали не только литературоведы и искусствоведы. Это будет очень «ленинградская» книга, и главная героиня стала ленинградкой, но она из Перми, мне кажется, если человек, вырос глядя, как течет река, то в нем самом течет река… Во время войны моя героиня вернётся в Пермь, а здесь в 1942-м жили многие ленинградские писатели, здесь была в эвакуации Лиля Брик, ну и это тоже сыграет свою роль.
– Вам потребовались в Перми какие-то документы, конкретные люди?
– Нет. Мне нужна атмосфера, личные впечатления: я еще раз повидала любимые Нижний Новгород и Казань, добралась до Перми и задержалась здесь на пару дней – даже сходила в один городской театр. Режиссёр этого театра перед спектаклем спросил зал – есть ли здесь кто-то не из Перми, я сказала: «Я из Петербурга и из Хайфы», и все обрадовались, что я так издалека сюда добралась. Пермь прекрасна; какой-то очень светлый город, люди замечательные. Люблю!..
– Елена, буквально на днях должна выйти ваша новая книжка, которую все давно ждут – продолжение «Дневника новой русской», двадцать лет спустя. Когда-то эта рукопись сделала вам имя, выстроила писательскую карьеру, положив начало вашим большим тиражам, которые, в целом, дошли до миллиона экземпляров. Знаю, что вы долго не хотели писать продолжение, и вот оно есть. Что послужило толчком?
– Я посмотрела продолжение сериала «Секс в большом городе» двадцать лет спустя и была совершенно обескуражена: ведь мы же любили этих героинь, а они спустя двадцать лет стали такими… никакими, как будто возраст обнажил их пустоту! Такое впечатление, что они двадцать лет проспали, как принцессы в хрустальном гробу. Были трогательными смешными дурындами в поисках мужчин, так и остались, но уже не трогательными. Возраст ничего героиням «Секса…» не дал, только взял…
И мне захотелось написать своё продолжение. Мне было трудно выбрать правильный тон: тот же тон, что и в первой книге, будет выглядеть глупо. Начиная писать, я не знала, какими мы стали. Оказалось, мы стали взрослыми, многого достигшими, внешне уверенными в себе, но остались смешными и уязвимыми. Все мои подруги говорили: «Напиши, напиши, это поддержит многих женщин!». Надеюсь, что да, поддержит, Наше внутренне я плачет, беспокоится, спрашивает «неужели я один такой?», мы ищем в книгах ответа на вопрос «неужели только я так чувствую?, «а как у других?» и «у других тоже так бывает?». Вот уж чего вы тут, в продолжении, найдёте в избытке. Все, кто работал над книгой «Только папе не говори!», говорили мне одно и то же: «смеялись и плакали». Это именно то, зачем я написала; к нашему маленькому внутреннему я и обращена книга, – я такая же, я с тобой, ты со мной.
– О чём получилась книга? На какие вопросы вы в ней отвечаете?
Книга про взрослых нас не случайно называется «Только папе не говори!». Понимаете, мы много лет старались быть хорошими девочками, а теперь, став совсем взрослыми, когда у всех проблемы – у кого-то со здоровьем, у кого-то с мужем, с детьми, с собой, пытаемся больше не быть хорошими девочками, стремимся делать то, что мы хотим и считаем нужным. Но разве это так просто, делать то, что хочешь? Выйти за рамки своих представлений – это большая душевная работа.
Один из главных вопросов звучит так: что находится в центре жизни женщины 55+? Что нужно поставить в центр этой взрослой жизни, чтобы в ней не потеряться и испытывать радость? Тогда, двадцать лет назад, в центре была любовь, вокруг которой всё строилось и перестраивалось. А сейчас, двадцать лет спустя, когда основные любовные игры отыграны, нужно придумать новую идею жизни. Идеи. Об этом и книга.
– Стоп. В жизни женщины 55+ не может быть любви? Нет, спрошу по-другому: женщину 55+ никто не может полюбить?..
– Вы не поверите, с этого вопроса и начинается новая книга «Только папе не говори!». Одна из подруг спрашивает: «Как ты думаешь, нас ещё может кто-нибудь полюбить?». А другая ей с возмущением отвечает: «Нас все любят!..». Понимаете, они имеют в виду – разное: все любят, и полюбит кто-то один. Скажу вам как психолог (по второму образованию я психолог): любовь зависит не от возраста, а от ресурса. Можно полюбить в любом возрасте, можно полюбить человека любого возраста. Помните, как 85-летняя Лиля Брик писала своей сестре Эльзе Триоле: «Я вчера упала, а Васька (Василий Катанян, муж Лили Брик, – прим. ред.), испугавшись, бросился меня обнимать-целовать, – значит, любит, любит!.. С Василием Катаняном Лиля Брик прожила сорок лет, и в 85 лет её живо волновало, любит ли он её.
Чтобы радостно жить в возрасте 55+, нужно найти идею, линию жизни. Семья, дети – это благородный путь. Выращивать цветы на даче? – «дача» считается пунктом старения, но почему бы и нет, если это радует? Отличный путь это продолжение профессиональной реализации. Честно скажу – у меня нет этой проблемы. Конечно, «хорошо говорить», если ты писатель. Но что делать, если твоя профессия более конкретна, и следующее поколения отодвигает тебя, выжимает из профессии как поршень? По-моему, почти всегда можно найти себя в преподавании. Но, если честно, не лёгкий возраст, нужно что-то придумать. Одна из моих героинь считает, что в этом возрасте очень важны новые отношения, и беспокоится, возможен ли в них секс.
– Новый человек может стать центром жизни?
– Конечно! Но как говорят персонажи Оскара Уайльда, секрет жизни в том, что ни один человек не может дать всего того, что нам нужно. Он может дать только то, что может – вопрос в том, что мы с этим сделаем.
Нужно разрешить себе получать удовольствие от жизни: музыка, театр, путешествия… Время 55+ замечательно возможностью посмотреть на то, что пропущено в молодости, где были любовь и обязанности, обязанности и любовь, и даже сама любовь отчасти была обязанностью перед самим собой.
– С любовью мы разобрались, переходим к вопросам литературного творчества. Скажите, Елена, как рождаются идеи романов и какой этап работы над книгой самый любимый и интересный?
– О, самое лучшее время, самое любимое, когда я отправила окончательный вариант рукописи в издательство, больше никому ничего не должна, и могу теперь думать, что я напишу дальше. Это всегда роскошный выбор, как будто я стою стояла перед огромным полем великолепных цветов – и могу выбрать любой. Дальше я этот «цветок» выбираю, – а потом уже не так радостно, это уже работа.
А идея может родиться из чего угодно – из мелькнувшей мысли, полмысли, картинки, вопроса. Как-то я подумала: вот мы все расходились-разводились, и это не стало трагедией, возможно ли сейчас, в современной жизни, из-за выбора в любовном треугольнике дойти до последней степени отчаяния, «броситься под поезд», как Анна Каренина? Так появился роман «Умница, красавица», а затем и фильм «Умница, красавица», как бы такой нарочитый «ремейк» «Анны Карениной».
Вы знаете, я долго не могла придумать фамилию главного героя, то есть, современного «Каренина». А для меня это очень важно – имя и фамилия персонажа. Думала-думала, и вдруг в Москве обратила внимание на название переулка – Головин. Ну, конечно, мой Каренин должен иметь фамилию Головин! И только потом вспомнила, почему Толстой взял фамилию Каренин. В 1970-м Лев Николаевич начал учить греческий и читал Гомера в подлиннике. Так вот «каренон» у Гомера – голова. Отсюда фамилия Каренин – «головной человек», у которого рассудок преобладает над чувствами.ма
А еще бывает так, что целая книга написана ради одной страницы. Книга «Воспитание чувств, бета версия» появилась всего лишь из того, что мне очень хотелось поделиться тем, что такое «ленинградское воспитание». В книге старая петербургская дама обучает дочку новых русских: преподает ей «светскость», умение говорить о музыке и живописи, обо всем на свете, аристократическое умение делать вид, что не замечаешь богатства, а если придется, и бедности…. Это смешно и полезно, занимает всего-то две странички, а вокруг этого образовался сюжет.
– Елена, как строится ваш писательский день? Есть какая-то жёсткая схема?
– Нет. Я не пишу каждый день по восемь-десять часов, как Томас Манн…шучу, конечно, кто может поставить себя в один ряд с Томасом Манном?.. Каждый день тоже не пишу. Вообще работаю, как бы между прочим, не отношусь к себе серьезно, – вокруг меня ходят близкие, бегает собака, на столе лежит кот. Я даже не выключаю телефон (вдруг принц позвонит?); могу одновременно говорить по телефону с подругой и писать. У моих подруг более конкретные профессии, – у них совещания, конференции, прием больных, лекции и уроки, они звонят между всем этим и говорят «у меня есть на тебя десять минут». Я отвлекаюсь, потом работаю дальше. Мне легко писать, понимаете? Было бы трудно, я бы этим не занималась. Помогает, что я умею структурировать жизнь – я же математик, кандидат наук, – умею соблюдать дедлайны, если, мне нужно закончить книгу в следующую пятницу в шесть вечера, то я знаю, как построить работу так, чтобы закончить ни минутой позже и никого не подвести.
– Опишите ваш идеальный день.
–Проснуться дома, на улице Рубинштейна в Санкт-Петербурге, втроем – с мужем и собакой Шубертом выпить кофе в любимом кафе. В этом кафе на полке мои книги (не только мои, конечно), как в других кафе на Рубинштейна. Не потому что я там живу, иногда хозяева кафе даже не знают, что это я. Просто это модно, держать в кафе книги на полке. Шуберту там всегда приготовлена шоколадка, не пугайтесь, специальная собачья. Я могу остаться работать в кафе, могу работать дома. В течение дня забегают повидаться дети, друзья, я же в центре жизни. А вечером театр, гости, или просто сериал дома…вот мой идеальный день. Это моё – Санкт-Петербург, улица Рубинштейна; я очень верный однолюб (шучу, но и не шучу), – я много лет люблю одно и то же: свой город, Толстовский дом, своего мужа, своих подруг. Своих читателей.
– Что бы вы могли посоветовать человеку, который хочет стать профессиональным писателем?
– Прежде, чем встать на этот путь, человек должен ответить себе на вопрос, зачем становиться писателем? Зачем это конкретно ему – слава, реализация, заработок, сделать что-то для людей… Для чего это ему?
Если вы хотите быть коммерчески успешным писателем, это одна стратегия: нужно проанализировать коммерчески успешные писательские проекты, которые почти все связаны со сценарной деятельностью.
Если вы хотите выразить себя, это другое. А если сделать что-то нужное и важное для людей, это совсем другая история. Кто-то может долго писать в стол, например, Алексей Иванов. Человек должен спросить себя, готов ли он к этому. Я, например, нет, ни за что…я со своим лёгким характером всё-таки посоветовала бы не биться в закрытую дверь…
У меня первую книгу издали сразу, вторую, третью издали сразу, потом был уже бестселлер, – ну да, это труд, но успех получился как-то… легко, все вышло само собой.
Есть ещё один момент: как только вышла ваша книга, каждый может ее оценить. Для меня это было новым опытом, и неожиданно болезненным. Помню, у меня вышел второй роман, я стояла в Доме книги, и передо мной две девушки его обсуждали. Одна сказала: я читала, это какой-то ужас… И вот я, взрослая тётя, иду по Невскому и чуть не плачу: как же так, девушке не понравилось! И тут мне звонит мама: «Ты представляешь, Лена, мне принесли «Комсомолку», а там Александра Маринина говорит о твоём романе: благодарю бога, что мне попала в руки эта книга!». И я тут же от отчаяния перехожу к совершенно детской радости. И этот переход произошел за пять минут. Потом, я конечно, привыкла и поняла, что оценивают книгу, а не меня…но, первое время, первые десять книг было очень чувствительно – казалось, что оценивают не книгу, а тебя.
А в смысле заработков писательским трудом… Гонорары вряд ли дают возможность считать это заработком. Большинство писателей сегодня зарабатывает другой деятельностью (журналистикой, сценариями, преподаванием и т. д) – это везде так, и это правильно.
Есть ещё один момент… В какой-то момент, я уже была известной и успешной, я вдруг подумала, что никогда не напишу что-то по настоящему значительное, ну, например, как «Жизнь и судьба», и с этим ничего не поделать. Смешно сказать, но меня это, действительно, мучило. А помогло осознать, что каждая птичка поёт в силу своего голоса, вот что: однажды на встрече с читателями ко мне подошли две девушки, сестры, Сказали, что у них погибли родители в катастрофе, и что они начали возвращаться к жизни, когда прочитали мою книгу. Я и потом много раз слышала такие слова, но тогда это было впервые, и я чуть не расплакалась. Господи, ну что ещё нужно человеку?! Знать, что кто-то над твоей книгой смеялся, плакал, думал.
– Как муж относится к тому, что вы писательница?
– С одной стороны гордится – сколько книг издано, целый шкаф: переиздания, сборники… с другой, хорошо было бы иметь больше почёта. Шучу, конечно. Правильно относится: в меру гордится, в меру равнодушно.
– Не могу не спросить, как нам жить в такое тяжёлое время?
– Общаться с лучшим в себе. Не в других, вообще забудем про других, – а в себе. Смотрите, если мы скажем «нужно быть добрей друг к другу», - это будут просто ничего не значащие скучные слова, да еще с претензией на какую-то более нравственную позицию, чем у собеседника, на поучение. Вообще советовать искать в других лучшее или хотя бы просто хорошее, это довольно утопическая идея. И даже отчасти вызывает недоверчивое недовольство: к кому добрей, зачем добрей, почему я должен…. Сейчас выплеснулось наружу столько нетерпеливой агрессии, особенно, безнаказанной, в соцсетях, просто страшно заглянуть. А вот попытка найти хорошее в себе выглядит не такой утопичной, а вполне эгоистической и поэтому реалистичной. Помните, мы в детстве делали секретики: серебряная бумажка, сверху стеклышко, сверху песочком, листок, травы нарвать-положить. Через день, через месяц, через год, через жизнь подойдешь, листок отодвинешь, и обнаружится – красивое! В каждом из нас есть секретик, в каждом это красивое, лучшее, – есть. Каждый хочет сказать себе «я благородный человек, я хороший человек». Ну, если мы попробуем с этой позиции подойти, это работает. Давайте будем общаться с лучшим в себе.
Записала Наталья Земскова
Фото из личного архива Елены Колиной.
Справка
Российская писательница Елена Колина родилась в г. Ленинграде. Имеет четыре высших образования и звание кандидата технических наук. Колина – автор более 30 книг: «Дневник новой русской», «Дневник измен», «Умница, красавица», «Личное дело Кати К.», «Профессорская дочка», «Требуюсь я» и др., суммарный тираж которых составляет более 500 тысяч экземпляров. Книги Елены Колиной переведены на немецкий, польский, литовский, болгарский, турецкий и другие языки, а также экранизированы.
