Принц, который стал королем
Чем всегда отличался пермский балет? Образцовым кордебалетом в линейку и чистотой академического танца. Впрочем, все это не заиграет, не заискрит, если в труппе не будет танцовщика с редким, даже редчайшим амплуа принца… В 90-е и нулевые принца звали Виталий Полещук. И если его Зигфрид, Альберт, Пер Гюнт, Щелкунчик, Дезире, Базиль, Вацлав проходил круг жете партер или стоял возле кулисы, держа руку на эфесе невидимой шпаги, следя взглядом за вариацией Одетты, Жизели, Сольвейг, Маши, Принцессы Авроры, реальность отменялась, и мир становился волшебным…
В СССР ни о каких «знаках вселенной» никто знать не знал, но когда двенадцатилетний Виталий, сидя в поезде «Красноярск-Москва» вдруг услышал, что соседи по купе – мама с дочкой – направляются в Пермское хореографическое на вступительные экзамены, воспринял это как руководство к действию и вышел в незнакомой Перми, хотя вообще-то ехал к родственникам в Москву. Один. Дети, как известно, тогда были очень самостоятельными, но способность быстро принимать единственно верное решение иногда от возраста не зависит. В итоге оно и определило всю жизнь.
Решение, конечно, не могло возникнуть на ровном месте. Как многих советских детей, родители отдали маленького Виталия во «все кружки подряд», начиная от фортепиано и заканчивая боксом, но задержался будущий принц в хореографическом коллективе «Орленок» при Государственном ансамбле танца Сибири под управлением М. Годенко. Виталий Полещук родился в 1967-м в поселке Раздольное Приморского края, спустя несколько лет семья переехала в Красноярск. Так что к двенадцати годам мальчик получил все необходимое, чтобы выдержать конкурс в училище.
А конкурс в конце 70-х был огромным. Пермское хореографическое, основанное во время Великой Отечественной эвакуированными педагогами Кировского театра, набирало силу и выдавало одну партию звезд за другой. Девочки мечтали повторить карьерный вираж Нади Павловой и оказаться в Большом, мальчики примеряли на себя карьеру Владимира Васильева.
– Выдающихся данных у меня не оказалось, выворотность была не ахти, но отбор я прошел, а вот о том, что в Перми ждут мои документы для зачисления, забыл. Вспомнил в самый последний момент и даже ехать не очень хотел, но Вера Николаевна Гудовская, руководитель ансамбля, буквально настояла.
Если б она только знала, насколько была права… Виталий попал в экспериментальный класс, где учиться нужно было не восемь лет, а шесть. Но Полещуку предложили остаться в училище еще на год – восстановить колено после травмы на третьем курсе. Была еще одна причина для продолжения учебы – Виталий практически без напряжения поднимал и носил «сахаровских девочек» (Людмила Павловна Сахарова – народная артистка СССР, художественны руководитель Пермского хореографического с 1973 по 2004 год – ред.). Поднимать и держать и тогда, и сейчас могли далеко не все, так что эта способность тоже входила в «комплект принца». Вместе с внешними данными и эмоциональной составляющей, без которой балетная сказка на сцене не оживет.
– Я учился у Владимира Николаевича Толстухина (классический танец), Нины Николаевны Дьяченко (характерный танец) и Кирилла Александровича Шморгонера (дуэтный танец). Шморгонер, который сам много лет был блестящим премьером Пермского оперного, показывал комбинацию, объяснял технику исполнения, и это нужно было повторить. Оправдания и объяснения, почему не получается, никого не волновали. Не поднять девочку, потому что она «тяжелая»?? Да я бы сгорел со стыда!
Распределиться в Пермский академический театр оперы и балета (в третий театр страны после Мариинского и Большого) можно было только одним способом – на выпускных экзаменах иметь оценку «пять» по классике. Но «лишний» год учебы и участие в «Коппелии», которую училище традиционно давало на сцене театра, сделали свое дело, и Виталий остался в Перми. Первый свой выход на сцену он вспоминает до сих пор:
– Будешь висеть на кресте (балет «Спартак» в постановке Владимира Салимбаева – ред.), – сказал педагог, – что нужно делать, ребята тебе объяснят. – По совету ребят Виталий начал продолжительные силовые тренировки, чтобы не сорваться с креста. И вот спектакль: провисеть пришлось буквально мгновение, арка быстро закрылась – сцена закончилась, а за ней – общий хохот от удачного розыгрыша новобранца от балета.
Тем не менее, уже спустя три сезона балетоманы говорили: в Перми три достопримечательности – река Кама, художественная галерея и принц Виталий Полещук. Казалось, что он сразу начал танцевать заглавные партии, но это не так. Как и все, Полещук начинал с небольших сольных вариаций – например, в «Ромео и Джульетте» Боярчикова танцевал Орган и лишь потом получил Ромео. А еще Виталий Дмитриевич, которого педагог-репетитор Римма Шлямова и главный балетмейстер Кирилл Шморгонер стали активно вводить в спектакли классической балетной линейки, при необходимости вставал и в кордебалет, и в миманс, совсем не кичась своим премьерством.
– Так получилось, что в театре я попал к женскому педагогу – Римме Михайловне Шямовой, – говорит Полещук. – И все эти годы танцевал под ее руководством. Женский балет, балет на пуантах, гораздо тяжелее, чем мужской. Но вся ответственность в спектакле – на мужчине. Партнер – вот что в дуэтном танце главное! Есть танцовщики, у которых балерина вообще не попадает на ногу. Но ты для этого и встал, чтобы ее выровнять. После большого шестиминутного адажио мужская вариация длится секунд пятьдесят, дальше идет женская, которая всегда длиннее мужской в полтора, а то и в два раза. И если партнер плохо продержал балерину в адажио, она потом в вариации ничего не сделает. Получается, всегда виноват партнер. Бывает, что и балерина не делает свои вещи. Но если ты встал сзади, то будь, как говорится, добр!..
– Виталий – мой лучший, можно сказать, идеальный партнер, – вспоминала в одном из интервью прима-балерина Пермского оперного Наталья Моисеева. – На сцене с ним иногда и отдохнуть можно, так как многое он берет на себя. Но в классе все наоборот – ни на одну поддержку я не шла расслабленно, все куски из-за его замечаний повторяла не раз и не два.
…Их роман начинался еще в училище; поженившись, они вместе распределились в театр с разницей в два года. В 1992-м на Открытом конкурсе артистов балета «Арабеск» Наталья Моисеева и Виталий Полещук стали лучшим дуэтом конкурса и первыми обладателями этого приза. А потом сезон за сезоном подтверждали этот главный «балетный титул». Сейчас Наталья Моисеева и Виталий Полещук – ведущие педагоги Пермского оперного. Именно они остались в театре и приняли эстафету от звезд Пермского балета.
– Если выбирать между Зигфридом в «Лебедином» и Альбертом в «Жизели», то конечно, Альберт. В каждом акте он разный, здесь целая палитра красок; есть драма с Гансом… Именно после «Жизели» я не мог долго переключиться. Конечно, переживал за партнершу, которой нужно не только протанцевать, но и прожить эту сложнейшую партию… А если еще не эмоциональный партнер, как выражаются в театре, с «рыбьим взглядом», балерина тянет двойную нагрузку. Зритель приходит на спектакль не за количеством пируэтов и виртуозной техничностью, а за эмоцией, историей, которой требуется не столько техника исполнения, сколько драматическое воплощение.
Полещук считает, что лучшей школой мастерства актера (вот именно актера, а не просто техничного танцовщика) для него стали спектакли «Жизель», «Пер Гюнт», «Танго», «Дама Пик».
За партию Пера Гюнта в одноименном балете Эдварда Грига он удостоен Пермской областной премии в сфере культуры и искусства. Тогда, в 1995-м, все сошлось в одном временном отрезке – рождение дочери, сложнейшие гастроли в Японии и работа над «Пером Гюнтом», для постановки которого из Хьюстонского балета приехал Бен Стивенсон, хореограф с мировым именем. Контакт со Стивенсоном, который требовал максимальной эмоциональной составляющей буквально с первой репетиции, мягко говоря, установился не сразу. За годы «работы принцем» у Полещука сложилась собственная система, по которой он сначала оттачивал технику и уже после включал актерское мастерство. Оно-то и не устроило приглашенного хореографа. В итоге Полещук танцевал не первый спектакль премьерной серии, а второй, и это было, конечно, обидно. Но Пера Гюнта Виталий станцевал и прожил так, что у Бена Стивенсона отпали все вопросы, и эта партия стала одной из любимых.
Дальше были «Танго», «Маэстро», «Дама Пик» (Пермская городская премия имени С. П. Дягилева за партию Германа в 2000-м), которые Кирилл Шморгонер, главный балетмейстер Пермского оперного, поставил на Полещука. И если эстетический вкус ему привила Римма Шлямова, то актерски раскрыл Шморгонер. Вся хореография Шморгонера построена на сложных выпадах, то есть, требует максимальных вложений партнера, который не только сможет выполнить все поддержки, но и преподнести балерину.
Полещук преподносил, а сам благородно оставался в тени. Именно поэтому все звезды мирового уровня (Надя Павлова, Екатерина Максимова, Любовь Кунакова, Галина Шляпина, Людмила Семеняка) на гастролях в Перми танцевали именно с ним. Именно поэтому коронная партия Полещука – Дезире в «Спящей», – где мы видим не бравурное па-де-де, а наслаждаемся стилизованной чистотой классического танца. Чистотой, которую сейчас мало кто может органично продемонстрировать. Именно поэтому, едва начав работать в театре, Виталий Дмитриевич был приглашен Людмилой Сахаровой в училище педагогом дуэтного танца. Танца, на котором строится вся классика.
Девяностые и нулевые – пик творческой формы Полещука. Пер Гюнт, Зигфрид, Альберт, Дезире, Герман, Артынов в «Анюте», Питер в «Холодном сердце» – амплуа принца и героя – благородного, смелого, романтичного диктовало определенный набор партий. А Полещук, этот вечный Зигфрид с царственным взором, от которого обмирал и кордебалет, и партер, мечтал о… характерной партии хотя бы в панадерасе (испанский народный танец – ред.). Которую педагоги ему упорно не предлагали. Не хотели разрушать точное амплуа? Теперь, когда Виталий Дмитриевич сам стал педагогом-репетитором, он с этим согласен: балет – это, прежде всего, канон.
Со своими учениками Полещук может репетировать, не выходя из класса, чтобы дать лучшее – понимание стиля. Только несколько имен: Никита Четвериков – Первая премия на «Арабеске»-2014; Кирилл Макурин – Первая премия на «Арабеске»-2018; Георгий Еналдиев – Первая премия на «Арабеске»-2024. Александр Таранов и Ксения Барбашова (2012), Никита Четвериков и Инна Билаш (2016) – победители в проекте «Большой балет»; премьер Габриэль Лопес – номинант «Золотой маски» (2020). Андрей Попов – художественный руководитель Чувашского государственного театра оперы и балета «Волга Опера»; Маркос Гонзага танцует в одном из театров Германии.
В 90-е пермский балет так часто ездил на гастроли, что местные балетоманы жаловались, что не могут попасть на спектакли. Русскому принцу Полещуку, ставшему символом Пермского балета, публика аплодировала по всему миру, но самый выразительный след в душе оставили гастроли в Америке в 2010-м, куда Виталий Дмитриевич поехал не как танцовщик, а уже как педагог. Сцену он оставил в 2007-м и казалось, навсегда. И надо же такому случиться – заболел премьер, который танцевал Зигфрида в белом акте, ключевом номере гала-концерта. Выбора не было – пришлось собраться с духом и снова выйти в своей титульной партии.
– Мне купили трико, наложили грим; я приготовился к выходу и обомлел: в кулисах стояла вся труппа, все сотрудники, обслуживающие спектакль, включая рабочих сцены и ждали, затаив дыхание.
Кажется, тогда и случился настоящий триумф. Потому что бывших принцев, конечно же, не бывает. В крайнем случае, принцы становятся символами, а значит, и королями…
