Под бомбами – ко «второму Баку». Будущий ветеран принял огневое крещение, когда следовал на Южный Урал

Полковнику в отставке, одному из самых известных в Прикамье ветеранов войны Алексею Николаевичу Богдаеву 96 лет. У пожилого воина сильно ухудшилось зрение, но память осталась завидной.

Жизненных перипетий у него – на роман-эпопею. А сегодня речь пойдет лишь об одном эпизоде из его жизни – о том, как Алёша Богдаев встретился с войной… А произошло это задолго до того, как сын нефтяника, будущий офицер, надел военную форму.

С Кавказа – в Башкирию

…Когда началась война, в Красную армию призвали и отца – ему было 48 лет, – и старшего брата, тоже Николая. Отец попал в кавалерию, в Кубанскую казачью дивизию, и погиб в 1942 году. Брат пропал без вести после «Киевского котла». Узнали о нем лишь в конце сороковых годов: оказалось, он попал в плен. После освобождения потом долго не мог найти свою семью…

А тогда, в 1941 году, все заботы об осиротевшей семье – с детьми и дедом их было десять человек – легли на плечи матери Ольги Степановны, на оставшегося за старшего семнадцатилетнего Алексея и старенького дедушку Ивана Абрамовича.

…В июне 1942 года Алексею, одному из семерых детей, исполнилось 18. В то лето фашисты взяли Краснодар и рвались захватить нефтяные промыслы Кавказа. Враг был в двадцати километрах от Золотой Горы (ныне Кутаиси, Грузия).

Семьи нефтяников-специалистов спешно готовились к эвакуации. Ольга Степановна, успевшая кое-что продать, выдала деньги каждому члену семьи, велела зашить в пояс – на крайний случай. И тридцать семей нефтяников, погрузив на повозки бесценный буровой инструмент – коронки, долота – и свой скарб, продукты и детей, двинулись обозом на станцию Ходыженск. За ночь предстояло одолеть тридцать километров по горным дорогам…

В Ходыженске эвакуированные узнали, что, по распоряжению наркома тяжелой промышленности СССР Анастаса Микояна, им предстояло организованно выехать из прифронтовой зоны и через Кавказ, Каспийское море и Среднюю Азию прибыть к Уралу для добычи стратегического сырья в районе «второго Баку»…

Как ни торопились с погрузкой, а в срок не уложились. Утром фашисты совершили авианалет.

Горящее море

Эшелону, которым следовали Богдаевы, удалось войти в тоннель, в котором он и переждал светлое время суток. В ожидании люди сидели с керосиновыми фонарями и напряженно безмолвствовали; тяжело было находиться в этой каменной норе. С наступлением сумерек поезд двинулся в путь. За ночь ему предстояло пройти в горах Кавказа семь таких тоннелей и прибыть в Туапсе.

Прежде в Туапсе Алёше довелось побывать в 1938 году. Спустя четыре года приморский город был неузнаваемым, почерневшим. Немцы разбомбили нефтеперегонный завод, и горючее текло к морю, огненной рекой выжигая все на своем пути. Нефть горела и в море. На обочине возле разбитого истребителя лежали тела погибших наших летчиков. Такими перед кутаисским юношей предстали первые картины войны.

И тут в небе опять появились немецкие самолеты. Раздалась команда: «В укрытие!» Оно представляло собой сквозную траншею вдоль железнодорожного полотна, прикрытую сверху шпалами, засыпанными землей. В это укрытие, рассчитанное на сорок-пятьдесят человек, бросились перепуганные, обезумевшие от ужаса люди с детьми… После налета там осталось восемь тел: это задавили тех, кто оказался в середине…

На въезде в курортные Гагры стояли долго, а рядом море. Из вагонов была видна вымораживающая души картина: волны перекатывают трупы – вот тельце обнаженного ребенка, вот женщина без головы, матрос… Это фашисты потопили пассажирское судно, битком набитое беженцами. Невозможно жутко было видеть этих мертвых, но поезд всё стоял и стоял…

Дельфинье сало

Въехали в Гагры. Здесь скопились тысячи беженцев. Дальше предстояло плыть морем. Из ума всё не выходили только что виденные картины. Страшно было подумать, что может ждать всех в этом плавании…

К штабелю продуктов поставили сторожем дедушку Ивана Абрамовича Богдаева. Но, конечно, и все остальные глаз не сводили с этого склада.

Семь дней жили на берегу, ожидая парохода. На кострах варили кашу. Другие голодные беженцы осаждали нефтяников, просили поесть. Те не отказывали, понимая, что скоро и сами могут оказаться в таком же положении…

Наконец прибыл транспорт. В первую очередь грузили рабочих и нефтяников, потом по документам пускали остальных. На судно, по оценкам, набилось около семи тысяч человек. Алексей с тринадцатилетним братом Виктором пробились на нос судна, подальше от загаженной кормы, превратившейся в туалет. Здесь были люди из Украины, Белоруссии, из Майкопа, Ростова, Краснодара…

На ночь Ольга Степановна дала всей семье по ломтику коржика и по брусочку жесткого, как ремень, дельфиньего сала. Было оно вкусно, но жевать приходилось долго.

Проснулись на рассвете, в четыре часа, судно стояло без движения. Случится налет – всем конец. Берег едва заметен на горизонте. Это Сухуми, но в порт не пускают: подходы заминированы. Одна старушка в припадке безумия от страха бросилась в море и сразу же утонула…

Наконец показался и подошел катер, указывая безопасный путь, повел судно в бухту… Разгрузка. Беженцы как угорелые рвались теперь на берег, срывались с трапа в воду. Нефтяники перетаскивали свои грузы.

Дед Иван Богдаев продолжал караулить продовольственные припасы. Неожиданно матросы убрали трап. Часть людей, вещей, продовольствия осталась на судне, которое отчалило. Иван Абрамович стоял на палубе и плакал… По радио объявили о налете немецкой авиации.

И действительно, налетели штурмовики, началась бомбежка.

Вода за червонец

Но бомбили не порт, а ботанический сад. Этот сад с образцами растений со всего света был самым богатым и красивым в СССР. Эта богатейшая коллекция в грузинских субтропиках славилась на весь мир. Но сейчас в нем скопилось около десяти тысяч беженцев, они коротали дни в тени деревьев…

Десять мучительных дней нефтяники ждали эшелона. Жара и нехватка воды сводили с ума. На рынке стакан воды стоил один рубль, по тем временам это очень дорого. Но, как оказалось позже, это были еще цветочки…

Эшелон местные подали лишь после грозной телеграммы Микояна, с которым удалось связаться коменданту эшелона Чуркину. Фронту нужна была нефть, а нефтяники застряли в Грузии и вдобавок едва не были здесь мобилизованы в армию, хотя имели правительственную бронью…

Предстоял долгий путь с приключениями – через Грузию, Армению, Азербайджан к Каспийскому морю, далее через Среднюю Азию и уже оттуда на Урал. В Туркмении поезда опять ждали несколько дней, здесь стакан воды был уже за 10 рублей…

А вот когда следовали через пустыню Кара-Кум, вода, как ни странно, была на каждой станции.

Вместо послесловия

Туркмению, Казахстан пересекли благополучно. Еще через две недели прибыли к месту назначения – к нефтяным районам Башкирии. Семья Богдаевых попала на промысел «Туймазанефть».

Здесь Алексей работал до мая 1943 года, до призыва в армию. Окончив курсы сержантов, отправился на фронт. Воевал в составе 52-й армии 1-го Украинского фронта.

А потом были Одесское Краснознаменное пехотное училище, служба в Воздушно-десантных войсках (55 прыжков) и многолетний путь кадрового офицера. В отставку Богдаев ушел с должности преподавателя военной кафедры Пермского государственного университета… Но потом еще долго трудился преподавателем начальной военной подготовки в школе, в ПТУ…

Имеющий 31 год выслуги Алексей Николаевич – разносторонний человек творческого склада. Написал и выпустил несколько книг, сочинял стихи, басни.

Знать, неслучайно день рождения у него в один день с А. С. Пушкиным – 6 июня.

Виталий Богомолов, писатель