Очередная инициатива по поводу переименования улиц вызвала неоднозначную реакцию. В том числе отрицательную — со стороны значительной части ветеранов.
Сомнение в объективности вызывает уже сам порядок учета мнений, в том числе указанный губернатором Пермского края Максимом Решетниковым. Мол, надо исходить из результатов голосования на сайте «Управляем вместе». Это притом что подавляющее большинство людей старшего поколения «не оинтернечены».
Далёк от выражения спектра общественных настроений и научного подхода подбор кандидатур краевой Консультативной комиссии по топонимике. В беседе со мной один из её членов простодушно заявил: «Возобладало мнение лиц с учёными степенями и представителей РПЦ; я с ними спорить буду, что ли? Им видней». А почему бы, к примеру, не включить в комиссию крупнейшего в Прикамье специалиста по политической истории профессора ПГНИУ Михаила Суслова, известного своими левыми взглядами?
В этот раз, оставив на время в покое Владимира Ленина, Якова Свердлова и Феликса Дзержинского, члены топонимической комиссии замахнулись на менее масштабные личности — Розалию Землячку, Степана Окулова, Павла Хохрякова, Софью Перовскую, Андрея Желябова, Ивана Каляева, Василия Иванченко. Палачи, мол, они.
Однако это не так. Стоит напомнить: Розалия Землячка (Самойлова) до 1917 года — большевичка-подпольщица, с 1918 года — комиссар частей и соединений Красной Армии. Террор? Да, был. Вызванный взаимоожесточением, разнородностью воевавших – до махновских атаманов и откровенных бандитов. Исследователи оценивают число крымских жертв примерно в 20 тысяч. Некоторые увеличивают это число чуть ли не в 10 раз. О полномочиях. Вот аргументированный вывод историка Вячеслава Зарубина (2013 год): карательные акции, несомненно, начались по распоряжению из Москвы; Землячка не могла отдавать приказы непосредственным исполнителям этих акций — работникам особых отделов, сотрудникам ЧК и военным; полномочным организатором являлся Фрунзе.
В 1921 году «за заслуги по политвоспитанию и повышению боеспособности частей Красной Армии» её удостаивают ордена Красного Знамени (стала первой женщиной, удостоенной такой награды). Направляют на работу в разные места, включая Мотовилиху. Членом краевой Консультативной комиссии по топонимике Владимиром Гладышевым найден «обличающий» её архивный документ 1927 года, зафиксировавший, что некий пенсионер Капитонов — с «мать-перемать» — возмущался Землячкой, которую «давно пора гнать из Мотовилихи». «Этот документ, — безапелляционно выносит вердикт господин Гладышев, — отражает массовые настроения простых «работяг», нормальных мотовилихинцев».
Затем Землячка работает в ЦК ВКП(б), Верховном Совете СССР, контрольно-ревизионных органах. Вершина карьеры — в 1939–1943 годы — пост зампредседателя Советского правительства. Значит, важнейшие вопросы развития страны и Прикамья в тяжелейший период решались при ее непосредственном участии.
Какова логика занесения в «палаческий» список Степана Окулова? Ранее ему вменялись в вину трусость, сдача почти без боя Перми колчаковцам, присвоение чужих заслуг. И вот — в книге некоего Сергея Балмасова «Красный террор на востоке России в 1918–1922 гг.» — раскопали! Автор — белоэмигрант, затем — пособник гитлеровцев — живописует ужасы, игнорируя конкретику (места, даты и т. д.), не ссылаясь на источники.
Между тем Степан Акимович — дважды кавалер Георгиевских крестов за участие в Первой мировой войне, ордена Красного Знамени — за Гражданскую. Храбро, пусть не всегда удачливо, сражался с германцами, белыми, интервентами.
Василий Иванченко — мотовилихинский токарь, член РСДРП с 1902 года, активный участник революционного движения. Арестовывался, зверски избивался, приговаривался к длительным срокам тюрьмы и ссылки. Боролся за установление советской власти, воевал, вёл государственную и партийную работу. Плюс эвакуировал из захваченной колчаковцами Перми ценности (золото, платину и т. п.), засылал в белый тыл разведчиков. Его «главная вина» — участие в похищении и бессудной казни великого князя Михаила Романова. С точки зрения тогдашней политической ситуации — мера вполне объяснимая. Аналогично — c Желябовым, Перовской, Каляевым.
В своё время стёрли с карты Перми имя Орджоникидзе, коего к «палачам» не причисляли; замахивались на улицу Плеханова, но переименовать её не получилось.
Среди псевдооснований: мол, надо вернуть улицам исторические названия. Но тогда «тихий Компрос» стал бы проспектом имени Сталина с одноимённым дворцом культуры (ныне — имени Солдатова). Проспект Парковый — Ворошилова. И так далее.
Логика здесь проста: с глаз долой — из сердца вон.
Кстати,
Павел Хохряков — матрос-балтиец, большевик, организатор отрядов Красной гвардии. Осуществил перевод семьи Николая II из Тобольска в Екатеринбург. Воевал с контрреволюционерами и восставшими чехословаками. В его биографии есть захват 11 заложников и последующий за этим — при спешном отступ-лении под натиском врагов, «сообразуясь с опасной обстановкой», — их расстрел. Была — по свидетельству очевидца — геройская гибель в бою: «Поднявшись на насыпь железнодорожного полотна, размахивая маузером, Хохряков зычно закричал: «Вперёд!»… Вдруг он как-то неловко и резко повернулся и, хватая ртом воздух, упал…». Командира с почестями похоронили в Театральном сквере Перми. В декабре 1918 года колчаковцы порушили могилу. В 1969 году на месте погребения установлен бюст Хохрякова работы скульптора Анатолия Уральского.
Текст: Аркадий Константинов
Фото: Замир Усманов
