Правда о «царе Борисе». Первый пресс-секретарь Бориса Ельцина рассказал писателю Юрию Беликову о настоящем президенте — Звезда

Правда о «царе Борисе». Первый пресс-секретарь Бориса Ельцина рассказал писателю Юрию Беликову о настоящем президенте

2018 , 13:23

Если бы Данте воскрес и очутился в России, и решил бы пройти кругами Ада нашей новейшей политики, пожалуй, он бы выбрал на роль Вергилия (то есть провожатого) Павла Вощанова. Вощанов был первым пресс-секретарем первого президента России Бориса Ельцина. Потом количество пресс-секретарей превратится в целую шеренгу. Но имена многих сотрутся из памяти. Зато помнят Вощанова — и политики, и журналисты, и писатели, да и просто «нормальные люди» — например, рабочие типографии издательства «Правда», выдвигавшие его в депутаты Госдумы. Я знал Павла по совместной работе в газете «Трибуна».

Он дружил с Андреем Сахаровым и Юрием Афанасьевым, приятельствовал, а потом напрочь рассорился с Анатолием Собчаком. У него были самые теплые отношения с некоторыми главами крупных европейских стран. По сути, они Павла даже укрывали, когда тот решил порвать с Кремлем.

Сколько было Ельциных?
«Я знал троих, — отвечает Вощанов. — Одного, который не имел власти и понимал, что в одиночку этот путь не пройти, и ему нужны были соратники. Другого, получившего власть, но еще не знавшего, как ей распорядиться. И третьего, который уже забронзовел… Знаешь, какие последние слова в своей жизни я услышал от Бориса Николаевича, лично обращенные ко мне? «Иди и делай, что тебе царь велел!»

С моей точки зрения, подобные фразы произносятся только с ироническим подтекстом. «В том-то и дело, — сетует мой собеседник, — что ирония там не присутствовала! Мы летели из Парижа — это был государственный визит. И вдруг я, пресс-секретарь, председатель правления Российского информационного агентства «Новости», узнаю, что Ельцин своим приказом снимает президента РИА «Новости» и назначает на эту должность другого человека. А это акционерная компания! Он не может этого сделать. Он может поставить передо мной — представителем этой компании — такую задачу. А поскольку у меня — контрольный пакет, я, в свою очередь, поставлю вопрос и решу. А тут я еще узнаю, кого он назначил. Жену одного из вице-премьеров российского правительства, которая до этого — вдумайся! — была директором стекольно-тарного завода…»

Слушаю Павла и воскрешаю один из малоизвестных эпизодов уральской жизни «царя Бориса». Когда Боря был десятиклассником школы имени Пушкина в Березниках, в туалет на втором этаже, где покуривали старшеклассники, зашел первоклашка — тоже покурить. И этот «первоклашка» до сих пор вспоминает, как будущий президент России дал ему такого пинка под зад, что бедолага летел по лестнице два этажа! Так что, оказывается, «царские замашки» проявляются с юности. «Вот видишь, какой царь-то — правильный!» — реагирует Вощанов.

Отмашка для спонсоров
«Насколько Ельцин был управляемой фигурой?» — спрашиваю я его.

«В мою пору манипулировать Ельциным напрямую было невозможно. Манипулировали косвенно. Например, был один эффективный способ, как избавиться от ненужного человека в Кремле. Надо было прийти к Ельцину и сказать: «Борис Николаевич, а все-таки вы не ошиблись с Ивановым! Такой человечище оказался! Тут и там ездит, выступает перед людьми и все говорят: «Второй Ельцин!» Многие даже спрашивают, не он ли будет вашим преемником. Две-три таких похвалы — и этого человека в Кремле не будет! Косвенное управление президентом, игра на его слабостях и пороках — да, это было. Чем нередко пользовался Коржаков. Он мог пригласить Бориса Николаевича к себе в деревню Молоково и устроить там пирушку, парилку и под это дело решить какой-то свой вопрос».

Постепенно Вощанов стал замечать, что Ельцина все чаще начали называть не иначе как Хозяин. Однажды — на день рождения коменданта московского Кремля — собрался узкий круг.

По царскому велению
И Бурбулис огласил тост: «Мы все должны забыть о личном, думать только о государстве и о нашем командире, потому что, когда мы с вами вернемся по ту сторону Стены, мы…» И тут Борис Николаевич его прервал: «Вы будете голожопниками!» Возникла тягостная пауза. Потом Хозяин и говорит: «Смотрите: там, за Стеной, — во-о такие карманы! Во-о такие кошельки!» И добавляет: «Я не вечен!»

«Прозвучавшее стало своего рода сигналом! — свидетельствует Павел. — Едва ли не каждый начал водить за собой в Кремль какого-нибудь бизнесмена, за кого-то хлопотал, кого-то протежировал. Лихорадка устройства личной жизни подавила серьезные политические мотивы у людей, которые в ту пору оказались во власти. А дальше уже нужно было решать — хочешь ты в этом участвовать или не хочешь».

Не место в политике
Как произошел сам момент отторжения от Кремля и уход президентского пресс-секретаря за Стену? «Это как зубная боль, — морщится Вощанов. — Вот зуб у тебя ноет-ноет, и ты все откладываешь и откладываешь поход к врачу. Потом вдруг в один злосчастный день тебя так прихватывает, что уже ни о какой пломбе не хочешь и думать! Удалить, только чтобы не мучиться!»

Тогдашний пресс-секретарь еще возглавлял службу стратегической информации президента. Она только формировалась, но на ней замыкались все информационные потоки — РИА «Новости», ТАСС, МВД, тогдашний КГБ, разведсеть. В задачу ее входило объективно информировать главу государства о происходящем в стране и давать рекомендации, что можно предпринять для того, чтобы та или иная ситуация складывалась более благоприятным образом. Вощанов был очень информированным человеком в Кремле. В том числе — о потаенных сторонах жизни многих российских чиновников. Поэтому, когда услышал: «Иди и делай то, что тебе царь велел!» – он приехал домой, собрал чемоданчик и в этот же день улетел из страны. Сначала — в Стамбул, где его ждал самолет хорошо знакомого ему президента Болгарии Желе Желева. На следующий день не пожелавший жить по царскому велению беглец был уже в Софии, а к вечеру — в Париже. И полтора года не мог вернуться в Россию, потому что шел своеобразный торг: будет ли Павел Игоревич публиковать какие-либо воспоминания? Тогда ему нет места на Родине. Не будет? Значит, может вернуться. Звонков с предложением высоких должностей поступало множество. Но Вощанов понимал, что если он эти предложения примет, все равно долго не проработает.

«В последний раз, когда мне позвонили, — вспоминает Павел, — я сказал, что не буду ничего публиковать. И мне дали отмашку на возвращение. А не публиковать я решил не потому, что меня вынудили бывшие кремлевские коллеги. Я встретился с главой одного из очень крупных европейских государств. Речь зашла о том, что я написал книгу, и он попросил ее почитать. Он читал ее с переводчиком неделю. Затем мы снова встретились, и он мне сказал: «Очень интересная книга! И я думаю, что вы сможете на ней заработать неплохие деньги. Об этой книге будут говорить, но я хочу вас предупредить об одном: автора уважать не будут никогда!» И он мне объяснил, что есть такие профессии, где человек вторгается в личную жизнь других, и для него табу – рассказывать, что он там увидел и услышал». Вощанов нашел для себя успокоительную формулу, которая гласила, что в итоге всех его походов во власть он лишился иллюзий, но не обрел веры. Павел считает, что «это вообще предписано людям, стремящимся жить своим умом». Но, с его точки зрения, «людям, которые хотят жить своим умом, не место в политике».

 

Мода на дворянство

Мне крайне любопытно мнение этого человека: в чем отличие эпохи, когда страной правил «царь», от нынешних времен?

«Путин создал «новое дворянство», — констатирует Вощанов. И приводит пример: «Лечу как-то в пятницу в Санкт-Петербург. Утренний самолет забит питерским чиновничеством до отказа. Работу они заканчивают в четверг — и на следующий день утром спешат восвояси, чтобы в пятницу, субботу, воскресенье побыть дома и в воскресенье же во второй половине дня улететь в Москву, дабы уже с утра приступить к работе. Представь себе: огромный зал, ранний самолет — и никого, кроме этих вот чиновников. Они друг друга знают, общаются между собой, обнимаются, похлопывают друг друга по плечу, они — из разных ведомств, но они — некое братство. Питерские!»

Впрочем, есть и еще одна существенная разница двух эпох: если предшествующая была отмечена табу на мемуарную публицистику Павла Вощанова, то на сегодняшнюю пришелся выход его книг, среди которых «Фантомная боль», «Тени за кремлевской стеной, или Последний сон хозяина» и «Ельцин как наваждение».

Текст: Юрий Беликов
Фото: из свободных источников



Новости Mediametrics: