После телеграммы Бубликова полицию разогнали, а создатель Пермского университета занялся общественной безопасностью

Пермский вице-губернатор Лев Лыщинский-Троекуров 28 февраля (13 марта по н. с.) 1917-го прочитал телеграмму из Петрограда от депутата Госдумы Бубликова, коего временный думский комитет назначил комиссаром в Министерство путей сообщения.

Видимо, преисполненный ощущением своей исторической роли думец немедля отправил начальникам железнодорожных станций всей империи пафосное известие о переходе власти в столице и на одной шестой части суши к парламенту – Государственной Думе. В телеграмме говорилось:

«Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной Думы, взяв в свои руки оборудование новой власти, обращается к вам от имени отечества: от вас теперь зависит спасение родины. Движение поездов должно поддерживаться непрерывно с удвоенной энергией. Страна ждет от вас больше, чем исполнение долга, – она ждет подвига».

Сообщение пришло по железнодорожному телеграфу, то есть ведомственному. Поэтому Лыщинский-Троекуров решил не предавать его широкой огласке и дождаться возвращения из поездки по зауральским уездам губернатора Михаила Лозина-Лозинского. Однако с 1 марта (по новому стилю) воззвания, подписанные председателем Госдумы Михаилом Родзянко, начали рассылаться по стране уже Главным телеграфом.

К тому же телеграфные (информационные) агентства распространили детальные сообщения о последних событиях в Петрограде, и скрывать произошедшее в столице стало бессмысленно. Впрочем, пермский губернатор держался до последнего и еще в первый день весны, будучи в Екатеринбурге, требовал остановить рассылку газет с телеграммами «вплоть до выяснения всех обстоятельств».

Однако информационный поток уже обрушился на головы провинциальных обывателей: 2 марта в Перми стало известно о революции в Петрограде. Наконец, 4 марта Лозина-Лозинский вернулся из затянувшейся поездки в Пермь – и первым делом отправил телеграмму земским и городским управам, исправникам, полицмейстерам, епископам Пермскому Андронику и Екатеринбургскому Серафиму о подчинении всех должностных лиц новой власти:

«Высочайшим указом повелено быть Председателем Совета Министров князю Львову… Колебаний быть не может. Вся ответственность за сохранение порядка и единодушия принята на себя правительством под главенством князя Львова при чрезвычайных обстоятельствах. Поэтому никто не должен отказываться от исполнения Его приказаний».

Меж тем, власти у губернатора оставалось всего на несколько часов. Уже 5 марта Временное правительство распорядилось передать губернское управление главам земств. 6 марта Лозина-Лозинский отдал все свои полномочия председателю Пермской губернской управы Егору Калугину.

Непостоянство и динамику этих дней хорошо передал в своей «Летописи Перми» очевидец событий, участник революционного движения, краевед Владимир Трапезников:

«3 марта полиция была заменена милицией, во главе которой поставлены адвокаты (присяжные поверенные Степанов, Кувшинский, Кузнецов и Сунцов). 5 марта избран комитет общественной безопасности под председательством социалиста-революционера Бондарева, члена Государственной Думы.

В состав его вошли врач Иванов, техник Ширяев, пароходчик Мешков, владелец типографии Чердынцев, начальник железной дороги Бобин, преподаватель Несслер, присяжный поверенный Шнееров и приказчик Пономарев.

6 марта составлен официальный акт передачи власти пермским губернатором Лозина-Лозинским председателю губернской земской управы Е. Д. Калугину как комиссару временного правительства.

8 марта бывший губернатор Лозина-Лозинский и вице-губернатор Лыщинский-Троекуров были арестованы, затем освобождены «под надзор полиции», но 9 апреля вновь арестованы, так как в их действиях найдены признаки уголовных преступлений. 10 марта состоялся «национальный праздник» русской революции, выразившийся в грандиозной манифестации на улицах города».

В эти же дни в Перми был образован Уральский совет рабочих и солдатских депутатов, конфликт которого с советом в Екатеринбурге, тоже назвавшимся Уральским, в конечном итоге привел к затяжной размолвке левых Прикамья и Среднего Урала. Можно сказать, отдаленным последствием этого стало разделение в тридцатые годы бывшей Пермской губернии на две области – Пермскую и Свердловскую. А всё дело в том, что на старте революции в губернской столице большевиков почти не было, и у руля советского движения изначально оказались меньшевики и эсеры.

Председателем пермского Уралсовета был избран издатель газеты «Пермская жизнь» Александр Шнееров – меньшевик. Кстати, даже в новых учебниках по истории Перми нередко доставалось за якобы слишком большую «самоуверенность» местных левых, претендовавших на первенство в пределах всей губернии. Хотя, казалось бы, это вполне естественно, ведь губернские границы сразу после Февральского переворота никто не отменял, а Пермь оставалась административным центром… Но, тем не менее, вот распространенная среди историков, отсчитывая от советского периода, точка зрения:

«В Перми 2 марта по почину меньшевиков был образован организационный комитет, а 5 марта создан Совет из представителей предприятий и гарнизона города, который без каких-либо оснований присвоил себе название Уральского Совета рабочих и солдатских депутатов. Пермские меньшевики, таким образом, попытались взять под свой контроль строительство Советов на всем Урале. Попытка эта не имела успеха. Собравшийся позднее областной съезд Советов Урала, несмотря на то, что на нем меньшевики и эсеры имели большинство, местом пребывания областного Совета определил Екатеринбург».

Это отрывок из учебника «История Урала: период капитализма», изданного в 1990 году. Из этой цитаты, кстати, неясно: почему это пермские меньшевики не могли претендовать на «контроль строительства советов на всем Урале»? В контексте советской историографии всё понятно: екатеринбургский совет был одним из немногих, где преобладали большевики. Однако немаловажную роль в той ситуации, скорее всего, также сыграла старая конкуренция двух крупных городов губернии, имевшая место уже тогда. И в условиях революционной стихии пермские социалисты проиграли Екатеринбургу политическое первенство…

Анатолий Москвин