С минометом на «вы»

Семьдесят девять лет назад на защиту южного берега Крыма заступил наш земляк Василий Флягин.

Он закончил службу убеленным сединами, уважаемым сослуживцами ветераном органов госбезопасности. А начиналась она у Василия Флягина, уроженца Пензенской земли, в августе 1941 года, рядовым 1-го артиллерийского полка Крымской дивизии.

Трудно жечь деньги

– 5 августа 1941 года меня, совсем не обученного, восемнадцатилетнего парня, направили в самое пекло боев за Перекоп. Кем я здесь только ни был – и связистом, и артиллеристом, и минометчиком, и разведчиком, – вспоминал Василий Иванович впоследствии.

Довелось участвовать в захвате вражеского «языка».

Немцы, ошалевшие от успехов первых месяцев войны, ничего не боялись, вели себя беспечно: не окапывались, не строили ни землянок, ни блиндажей. Воевали они по расписанию: ночью предпочитали отдыхать. Поэтому командир, отобрав пять солдат-комсомольцев, дал задание идти за «языком», как стемнеет.

Четкая линия фронта тут отсутствовала, немцев можно было встретить где ближе, где дальше от расположения наших частей. Отправившись выполнять приказ, бойцы вскоре обнаружили группу немцев, четырех человек, которые отдыхали, раскинув плащ-палатку. Один спал, другой играл на губной гармошке.

Вскоре один из них отошел в сторону. Его-то и схватили и доставили в штаб дивизии.

За такую добычу солдат вознаградили благодарностью и… пожали руки. Много заданий выполнялось подчас успешно, однако о наградах в то тяжелейшее время никто и не думал.

Побыв в разведке, Флягин был включен в специальный истребительный отряд. Суть обязанностей бойцов такого подразделения: согласно приказу Верховного главнокомандующего И. В. Сталина, при отступлении ничего не оставлять врагу.

Для начала довелось участвовать в уничтожении элеватора с остававшимся урожаем. Зерно следовало обливать бензином и сжигать. Но обнаружилась проблема: прогорев на несколько сантиметров сверху, зерно дальше гореть не хотело. А времени для его разбрасывания и полного уничтожения уже не хватало.

Обнаружились трудности и при уничтожении бумажных денег. В одном из банков их оказалось довольно много: банкноты различного достоинства хранились в опечатанных мешках. Брошенные в огонь, горели пачки медленно, а на то, чтобы сжигать купюры по отдельности, времени было в обрез: немцы уже бомбили и обстреливали район, где находилась группа.

Банк стоял недалеко от моря.

– И я предложил в мешки с банкнотами класть камни и топить их в воде, – свидетельствовал ветеран.

Укрощение миномета

Ялтинское шоссе было узкое, войска по нему в сентябре двигались по направлению как в Севастополь, так и из него, в Керчь. Случалось, ночью сталкивались тягачи с тяжелыми орудиями и валились под откос вместе с расчетами.

В Севастополе поначалу царила паника: организовать глубокую оборону с суши, окопаться не успели; если бы немцы не остановились на подступах к городу, могли бы взять его с ходу. Однако порядок вскоре навели. Из уже получивших боевой опыт, обстрелянных солдат с прикомандированием милиционеров и мобилизованных местных стали формировать ударные подразделения. Спешно рылись окопы, сооружались стрелковые ячейки, другие оборонительные сооружения. Здесь Флягина направили в минометный расчет.

– При том, что прежде я миномета воочию и не видел, – рассказывал собеседник. – Но ничего, освоил… И вот последовал приказ: «Открыть огонь по скоплению противника на Ялтинском шоссе!» У миномета нет прицела, но можно стрелять, направив ствол туда, где виднеется участок дороги. Пустил первую в своей жизни мину, вижу, полетела в нужном направлении. Мы ободрились и повели беглый огонь. И вдруг то ли седьмая, то ли восьмая по счету мина не вышла из ствола! Мы тут же врассыпную, залегли по кустам. Взрыва не последовало. Наш старший, по фамилии Горбунов, встал, осторожно подошел к миномету, подозвал меня (я в его глазах был обстрелянным и смелым), вынул ствол из гнезда опорной плиты, сказал: «Держи руки так, чтобы мина не выпала на землю. Я наклоню ствол и буду потихоньку трясти его, мина будет выползать». Так и сделали. Получилось. Достав мину, закопали ее и снова повели огонь по тому же направлению. Вскоре мимо нас верхом промчался тот командир, который отдал нам приказ открыть огонь. Не останавливая коня, крикнул: «Молодцы минометчики, благодарю вас, немцы рассеяны». Эта похвала обрадовала и вселила в нас уверенность, что мы успешно освоим профессию минометчика и будем умело бить врага из этого простого, но весьма эффективного оружия.

А такие случаи, как с той миной, в дальнейшем, кстати, бывали у меня довольно часто.

Так начиналась трудная оборона Севастополя, в которой Флягин принимал участие с первого до последнего дня.

Без страха и упрека

Его аттестация весной победного 1945 года – уже командира 1-й минометной роты 503-го стрелкового Митавского ордена Суворова полка 91-й стрелковой Мелитопольской Краснознаменной дивизии – говорит сама за себя: «Проявил себя способным, умелым командиром. Дисциплинирован, исполнителен, требователен к себе и подчиненным. Политически грамотен, морально устойчив. Чутко относится к нуждам военнослужащих. Пользуется авторитетом среди личного состава. Хорошо знает тактику».

Закончил службу в рядах Красной Армии в 1948 году старшим лейтенантом в статусе командира роты, с иконостасом наград на груди.

А потом последовали десятилетия службы уже в органах госбезопасности в Прикамье – оперуполномоченным, старшим опером. Тут дослужился до подполковника, удостоился новых наград.

До глубокой старости Василий Иванович передавал богатый опыт молодым чекистам.

Аркадий Константинов, кандидат исторических наук