Пермь помнит…

В нынешнем году исполняется 110 лет со дня рождения и 30 лет со дня смерти Генриха Терпиловского — основателя отечественного джаза. Одна из ярких и вместе с тем загадочных фигур российского культурного пространства.

Друг Дмитрия Шостаковича и Леонида Утёсова, Никиты Богословского и Юрия Саульского, Марка Захарова и Исаака Дунаевского, много лет руководивший объединением пермских композиторов. Человек сложной судьбы, он даже в лагерных застенках сумел сохранить высокие нравственные качества и не ожесточился на свою Родину, которая обошлась с ним несправедливо.

«Терпилиада»
Так называется книга пермского краеведа Владимира Гладышева о знаменитом джазмене, которая по праву была удостоена премии в сфере культуры и искусства Перми. Безусловно, по ней когда-нибудь снимут хороший фильм или телесериал. Однако все, кто хорошо знал маэстро, уверены: картина о Генрихе Романовиче уже создана. Это незабвенный мюзикл Карена Шахназарова «Мы из джаза»!

— Когда вышла эта прекрасная картина с Игорем Скляром, мало кто разглядел в его герое Генриха Терпиловского, — говорит Владимир Фёдорович. — А ведь в основе роли — именно его биография, его мемуары! Эх, удалось бы обнародовать мое исследование раньше – все бы узнали в обаятельном Константине нашего Генриха Романовича.

Естественно, Костя Иванов — собирательный образ. Как и его коллеги — Стёпа, Жорик и почтенный Иван Иванович. Но внешний облик и черты характера героям фильма достались от реальных прототипов — Сергея Колбасьева, Александра Варламова, Леонида Дидерихса, Ореста Кандата, Аркадия Котлярского, Леонида Утёсова. И, конечно, Генриха Терпиловского.

Многотерпиловский
Трижды Терпиловский подвергался репрессиям, ни за что ни про что отбыв в тюрьмах, ссылках и зонах почти 18 лет. Леонид Утёсов так сказал о своем друге: «Да, он терпелив, очень терпелив, и фамилия его очень ему подходит». Генрих Романович мужественно выдержал такие пытки и унижения, от которых ломались самые крепкие и сильные духом люди. Терпиловский полтора года просидел в одиночной камере смертников, откуда его выводили на расстрел, чтобы заставить признаться в том, что он якобы возглавлял группу террористов, расправившихся с Кировым. Понятно, что это была лишь иезуитская инсценировка казни, но Генрих об этом не знал и выходил из «одиночки» каждый раз навсегда прощаясь с жизнью.

Потомок гордых шляхтичей
В одной из публикаций автор натолкнулся на интересную архивную запись о награждениях офицеров и нижних чинов, отличившихся на фронтах Первой мировой войны. Приказ № 333 от 13 декабря 1916 года гласит, что высочайшим повелением императора Николая II от 21 ноября командиру батареи 37-й артиллерийской бригады, уволенному за болезнью от службы, Роману Терпиловскому пожалованы мечи к уже имеющемуся ордену святой Анны II степени. Это была последняя награда польского шляхтича полковника Терпиловского — через четыре года отец Генриха умрет от многочисленных ран. Он так и не узнает о злоключениях, постигших его жену и сына в годы террора 30-х годов.

Мать Генриха, Евгения Александровна Терпиловская-Евтеева, была казнена по ложному обвинению в 1937 году: «Проживая в Ленинграде и будучи знакома с польским консульством, занималась шпионажем в пользу Польши, а также имела связи с лицами, находящимися за границей, из числа белой эмиграции, за что осуждена на 10 лет. Отбывая наказание в БелБалтлаге, занималась антисоветской агитацией среди заключенных, открыто выражала свои патриотические чувства по отношению к Польскому государству, пропагандируя националистическую политику, говорила: «Что бы ни случилось, я до конца останусь истинной дочерью своей родины — Речи Посполитой и буду бороться с ее врагами». Критикуя мероприятия ВКП(б) и Советской власти, восхваляла порядки за границей, в частности, в Польше. По отбытии срока намеревается вы-ехать в Польшу, где у нее имеется много знакомых среди офицерства. В лагере вращалась исключительно среди шпионов. Лагадминистрацией характеризуется с отрицательной стороны». Состряпав дело, ежовские палачи не учли, что Терпиловская была чистокровной русской и могла быть дочерью только одной родины — России.

Такой вот Динки-джаз
Помните эпизод фильма «В бой идут одни старики», когда на аэродром привезли комедию «Джордж из Динки-джаза»? Суровый комполка еще отчитал своего офицера: дескать, какого там еще джаза?! А ведь картина в те годы была очень популярна — сюжет незамысловат, но вполне в духе времени: в начале Второй мировой войны британская разведка напала на след немецких шпионов, действовавших под видом джазовых музыкантов. В неразберихе вместо опытного разведчика, который должен был обезвредить диверсантов, за дело взялся чудаковатый музыкант Джордж, играющий на банджо в английском джаз-оркестре. Под лихую музыку и комичные трюки ему легко удалось разоблачить вражеских джазменов.

Генрих Терпиловский попал под бдительный прицел «Джорджа из Динки-джаза» пермского розлива, вот только ничего комичного в том происшествии не было. Летом 1949 года его забрали прямо с репетиции оркестра при заводе имени Сталина (нынешние «Пермские моторы»). Какой-то ушлый стукач пустил слух о том, что бывший зек Терпиловский, играя на рояле, передавал условными знаками секретные сведения! Даже всесильный директор завода Павел Солдатов, который был большим любителем музыки и сердечно относился к Генриху Романовичу, был озадачен абсурдностью обвинения, но помочь джазмену ничем не смог.

Генрих Терпиловский возле ДК завода им. Сталина (ныне ДК им. Солдатова)

Джаз-лихорадка
Такое название международному джазовому фестивалю в Перми подарила самая известная композиция Генриха Терпиловского, созданная в 1929 году. Его произведения известны за рубежом еще с 30-х годов прошлого столетия — может быть, даже больше, чем у нас в стране. Сам Генрих Романович поддерживал дружескую переписку с Дюком Эллингтоном, Каунтом Бейси и другими мировыми звездами. О нем часто писала зарубежная музыкальная пресса, а знатоки ставили талант Терпиловского выше дарования самого Леонида Утёсова.

Немецкий композитор Райнер Брауэр преподает в школе музыки и театра Ростока, обучая студентов из разных стран азам джаза. Опытный пианист и аранжировщик, выпускник Берлинской высшей школы музыки имени Ханса Эйслера рассказал корреспонденту «Звезды», что «Джаз-лихорадка» — это классика жанра, с которой он познакомился еще в консерватории. И очень удивился, что Хайнрих Терпиловски (так звучит его имя в Германии) долгое время жил в Перми. Брауэр был уверен, что советский маэстро сгинул в ГУЛАГе.

— Эту мелодию знают все джазмены мира — она как визитная карточка, как своеобразный джазовый пароль! — рассказал и даже буквально напел ее мотив Райнер. — Когда приеду в Пермь, обязательно приду на могилу этого великого музыканта, чтобы отдать дань уважения последнему аристократу джаза.

Кстати, 13 апреля 1991 года на доме, где жил и работал Генрих Романович, была установлена мемориальная доска. В ее открытии принимал участие народный артист России Олег Лундстрем, который пояснил собравшимся, что это первая в мире памятная доска, посвященная джазмену. Примечательно, что ее первоначальный вариант, где Терпиловский изображен в полный рост и с дирижерской палочкой в руке, показался вдове маэстро каким-то «зажатым» и узким. Поэтому она собрала средства на установку новой памятной доски, которую пермяки и теперь могут лицезреть на доме № 3 на улице Павла Соловьёва.

Благородный Дон Кихот
— Он любил гулять по Комсомольскому проспекту, и пермяки с почтением оборачивались, глядя на его согбенную двухметровую фигуру с неизменной тросточкой — вылитый Дон Кихот, — вспоминает поэт Фёдор Востриков. — Что интересно, Генрих Романович ходил на прогулки без жены, которая, в отличие от гиганта Терпиловского, была миниатюрной, словно кукла.

Видимо, это она робела, потому что не мог Генрих Романович стесняться той единственной, которая не раз спасала его от смерти, выходила уже списанного лагерным начальством на тот свет доходягу, найдя его — едва дышавшего — среди трупов на краю могилы.

Генрих Терпиловский, безусловно, был величиной в мире культуры Прикамья. Джаз — это лишь одна из его ипостасей. Он был одинаково одарен как поэт и художник, необычайно эрудирован — блестяще знал литературу, свободно владел французским, немецким, английским, польским языками. Кроме того, Терпиловский считался одним из лучших знатоков спорта. Ярый болельщик «Зенита», он помнил все голы и титулы любимой команды, гордился успехами Павла Садырина — своего дважды земляка. Павел Фёдорович начинал футбольную карьеру в Перми, а закончил в Питере. Терпиловский, наоборот, родился как музыкант в Ленинграде, а умер здесь, в Перми, и похоронен на Южном кладбище.

Текст:  Максим Шардаков
Фото: из свободных источников