Спецкорр Гайдар на Дальнем Востоке

Восемь лет Гайдар разрывался между писательской и журналистской работой. Ему удавалось их совмещать, но однажды должен был быть сделан выбор.

«На границе тучи ходят хмуро»

Аркадий продолжил свою работу журналистом в 1932 году, когда отправился на Дальний Восток. Он устроился на работу в хабаровскую газету «Тихоокеанская звезда» (18+) специальным корреспондентом. Это была самая почетная должность в советской журналистике. Назначению он был обязан Иосифу Шацкому, знакомому по совместной работе в Архангельске.

Редактор «Тихоокеанской звезды» высоко ценил в коллеге литературное дарование, доверял ему самые ответственные задания и в Архангельске, и в Хабаровске. Гайдар появился в редакции в хромовых сапогах, черном галифе, шапке «чапаевке» и с кожаной полевой «командирской» сумкой через плечо. К тому времени люди уже успели отвыкнуть от военной формы, однако Гайдар был верен армейской молодости.

Служебные обязанности Аркадия состояли в следующем: «Тов. Гайдар А. П. с 30 января с. г. назначается постоянным разъездным корреспондентом с окладом жалованья в 300 руб. в месяц. За эту ставку тов. Гайдар обязан дать четыре полноценных очерка в месяц».

Жил Аркадий, как и в Перми, в журналистском общежитии, постепенно пытаясь осознать масштабы того края, куда его закинула судьба. Дальний Восток объединял Забайкалье, Приморье, Чукотку. Сюда двинулись тысячи молодых юношей и девушек. Они работали на золотых приисках и угольных шахтах, на лесоповалах и рыбных промыслах, осваивали океанские дали, строили молодежный город Комсомольск-на-Амуре. Но политическая ситуация вызывала тревогу. Хабаровск был почти прифронтовым городом. В 1931 году японцы оккупировали северо-восток Китая.

«На полях Маньчжурии в течение уже трех месяцев гремят орудия, – писала 1 января 1932 года «Тихоокеанская звезда». – Война в Маньчжурии – это зарница надвигающейся новой мировой империалистической бойни». Из перехваченных секретных документов стало известно о вполне реальных планах нападения Страны Восходящего Солнца на Советский Союз. «Японо-советская война должна быть проведена как можно скорее. Мы должны осознать; что по мере прохождения времени обстановка делается все более и более благоприятной для них», – эти выводы были опубликованы в советской печати в том году.

В это время в Москве некто Штерн средь бела дня ранил револьверными выстрелами советника германского посольства фон Твардовского, были предприняты и другие провокации. Все это имело целью стать новым «Сараево» и спровоцировать войну. Так что в многочисленные командировки Аркадий ездил с оружием. Тренировался в стрельбе дома, в своей комнате, обложив стены тряпьем. Маршруты его поездок выглядели так: города Иман (Дальнереченск), Турий Рог, Камень-Рыболов, Сучан (ныне Партизанск), Артем, Владивосток, остров Сахалин, озеро Ханка, горы Сихотэ-Алинь.

Майский памфлет о кроликах

В Хабаровске Гайдар вернулся к жанру фельетона, писал также большие очерки на проблемные темы. Одной из них была обеспеченность продуктами питания, особенно мяса. В мае 1932 года Аркадий записывает в дневнике: «Настроение хорошее. Но живем голодно. Плевать». Приказом по редакции на Гайдара «временно возлагались обязанности по освещению вопросов животноводства (кролиководство, свиноводство и т. д.) с оплатой 240 рублей, с выплатой гонорара полностью».

Спецкорр сначала собрал и изучил литературу по кролиководству, поговорил со специалистами, затем объездил все базы и питомники, вникая в тонкости разведения кроликов, нашел фермы, которые могли послужить положительным примером. И выступил с памфлетом о кроликах. Статья вышла под рубрикой «Мало голосовать за кролика, кроликов надо разводить» и содержала конкретную программу по совершенствованию отрасли и обеспечению продовольственной безопасности. Материал, как и другие статьи Гайдара и его фельетоны, воспринимался как руководство к действию. Можно сказать, что журналист внес свой вклад в развитие народного хозяйства Дальнего Востока.

В свободное время Аркадий с товарищами играл в волейбол во дворе общежития. По воспоминаниям коллег, становясь на угол площадки, Гайдар вначале дезорганизовал противников морально: «Эй, люди трепещите! – кричал он на весь двор. – Идет смертельный!» В свободное от работы время Аркадий устраивал читки своих произведений пограничникам, школьникам и пионерам. Он сам просил о встрече с детьми, говоря: «У морских ребят интересы, должно быть, совершенно иные. Мне хочется почувствовать, как море влияет на психологию этих ребят».

Дальневосточный период творчества был омрачен нагрянувшей болезнью. Обострился старый недуг, Гайдару пришлось лечь в больницу. В своих воспоминания он писал, что ему пришлось семь или восемь раз лежать в больницах, но хабаровская оказалось самой скверной. Выписку он отметил вполне по-гайдаровски, опубликовав фельетон «За высокой стеной», в котором требовал от крайздрава освободить больницу «от всяких «разочарованных», от уголовных элементов, превратить ее «в такое лечебное учреждение, где заболевшие трудящиеся могли бы встретить внимание и заботливый уход, на что они имеют полное право».

Фельетон вызвал скандал в крайздраве, но редакция не поддалась. По словам коллег, Гайдар вообще оказал большое влияние на газету. Он привлек внимание к публикации материалов из глубинки, улучшил верстку, выступал за более яркие названия материалов, а фельетоны с его легкой руки получили силу общественного воздействия.

Аркадий Гайдар проработал на Дальнем Востоке девять месяцев, и на этом его карьера газетчика завершилась. Впереди ждала нелегкая судьба советского писателя. В Хабаровске он разработал подробный план одного из самых сильных своих произведений – повести «Военная тайна» (12+). В ее финале главный герой в форме командира инженерных войск уезжает на Дальний Восток. До событий на озере Хасан и на реке Халхин-Гол, где Красная армия выступила совместно с монгольской против японских милитаристов, оставалось несколько лет. Как и до рождения песни «Три танкиста», посвященной этим событиям.