Теплым летним вечером 18 июля 2024 года пермячку Екатерину Шапошникову (имя по ее просьбе изменено) ждал неприятный сюрприз. Уведомление от банка гласило, что банковская карта арестована и с нее списаны все деньги. Сумма ареста – более 61 тысячи рублей. Узнать о том, кто и за что наложил арест, было невозможно. Сервис приложения банка, где должна быть отражена данная информация, упорно был «временно недоступен».
Утром неприятности продолжились: на ту же сумму был наложен арест на ее счета в двух других банках. Зато в сопроводительной информации по списанию в одной из этих кредитных организаций удалось узнать, что арест наложен в рамках возбужденного судебным приставом исполнительного производства по требованию налоговой службы.
У Екатерины действительно существовала налоговая задолженность, но сумма долга была почти втрое меньше – 20 с небольшим тысяч рублей. При этом никаких уведомлений об исполнительном производстве не было ни на «Госуслугах» (16+), ни в личном кабинете ИП, который зарегистрировала Екатерина. Пришлось выходить на второй уровень квеста – ехать лично в долговой центр налоговой службы, что на улице Окулова, 46 в Перми.
Чтобы было понятнее, надо отмотать историю на пару лет назад. Екатерина – индивидуальный предприниматель, работает в сфере рекламы и информации, а также оказания бытовых услуг населению. В 2022 году на фоне резких перемен на рынке ее бизнес схлопнулся почти до нуля. К тому же в конце 2021 года ее муж потерял работу. Из-за этого налоговая задолженность за 2021 год осталась непогашенной, за 2022 год – тоже.
К счастью, в 2023 году ситуация стала налаживаться. Супруг устроился на новую работу, к Екатерине начали возвращаться заказчики. Семья понемногу стала гасить налоговую задолженность, но на суммы долга все это время копились пени и штрафы. К весне 2024 года долг превышал полмиллиона рублей.
Екатерина читала законы и прекрасно знала, что долг свыше 500 тысяч рублей, который человек не в состоянии погасить, может стать основанием для признания его банкротом со всеми вытекающими последствиями. Чтобы этого не допустить, в течение июня и начала июля она изыскала почти всю нужную сумму, почти полностью погасила налоговую задолженность и 3 июля приехала в инспекцию ФНС № 23 для сверки.
Инспектор все проверила и вместе с Екатериной они установили, что оставшаяся часть долга едва превышает 20 тысяч рублей. Из них сама налоговая задолженность составляет порядка полутора тысяч, а все остальное – начисленные за просрочку пени. Сотрудница инспекции заверила Екатерину, что теперь надо просто до конца месяца погасить остаток долга, и вопрос на этом будет закрыт.
Но спустя две недели – арест счетов и претензии на втрое большую сумму.
– В долговом центре на Окулова, 46 сотрудница, к которой я попала на прием, сама сначала удивилась и засомневалась в том, что арест инициирован налоговой службой. Оказалось, что действительно мое дело было передано в отдел по особым исполнительным производствам в Перми в службы судебных приставов. Почему в требовании указана сумма, втрое превышающая задолженность, инспектор ответить затруднилась, но взяла от меня заявление с просьбой уточнить данные и пообещала лично проконтролировать, чтобы приставы получили эту информацию как можно быстрее. Обещание выполнила, и более того – затем лично звонила, чтобы сообщить, что подготовила еще и бумажную выписку, которую можно отдать приставу в качестве доказательства. Всегда говорила, что в налоговой работают хорошие и душевные люди, – улыбается Екатерина.
Что ж, теперь осталось только приехать к приставу, передать ему письмо из налоговой, уточнить сумму долга, в ближайшее время закрыть его и забыть о неприятном этапе в жизни, тем более что после ареста и списания средств долг составлял всего чуть более 16 тысяч рублей. Но тут нашу героиню ждал еще один неприятный сюрприз.
Пристав тоже оказался вполне доброжелательным и внимательным молодым человеком. Сказал, что актуальную сумму долга от налоговой уже получил, скоро внесет изменения в исполнительное производство. Останется погасить ее, ну и еще одну мелочь – 36 тысяч рублей исполнительского сбора.
– Я опешила: какой исполнительский сбор? На основании чего? Ведь я закрыла практически всю задолженность добровольно напрямую на счет налоговой, а о существовании возбужденного в отношении меня производства узнала только из банковского уведомления об аресте средств, – недоумевает Екатерина.
Но, как и упоминалось в самом начале рассказа, мы живем в цифровой век моментального обмена информацией. Пристав открыл программу уведомлений о движении почтовых отправлений и показал Екатерине всю цепочку: вот, в конце июня он направил постановление по адресу ее проживания, вот, оно пришло в отделение, вот, его взял для доставки почтальон. А вот – сообщение о том, что получатель расписался в уведомлении о вручении заказного письма. Спустя пять дней, которые по процедуре даются должнику на добровольное погашение долга, пристав, как и полагается ему по службе, наложил арест.
То есть претензий к приставу нет и быть не может – он четко и по инструкции выполнил свою работу. На вопрос о том, почему постановление о возбуждении производства не отразилось, как всегда, на странице должника в «Госуслугах», пристав пожал плечами: может, сбой какой, такое часто бывает в последнее время, многие жалуются. Но письмо-то ведь доставлено – под роспись!
Недоумение Екатерины превратилось в шок. Будучи в здравом уме и твердой памяти, она прекрасно помнит, что в последнее время на почте не была, ни за какие заказные письма не расписывалась. За ответами пришлось ехать в почтовое отделение № 26.
Зная от пристава дату, в которую Екатерина якобы получила под роспись заказное письмо, она попросила найти то самое уведомление, в котором она якобы расписалась. Времени прошло не так много, поэтому сотрудница почтового отделения через пару минут принесла бумажку. С первого взгляда было понятно: почерк на квитанции и подпись – вовсе не Екатерины, а совершенно другого человека.
Интрига разрешилась быстро и на месте, потому что из служебного помещения вышла пожилая женщина-почтальон и простодушно пожала плечами: «Да, я просто бросила письмо вам в ящик, а квитанцию заполнила сама, тем более что паспортные данные у почты есть – от прежних получений». На вопрос, почему она решила так поступить, ответила столь же простодушно: «Да я вижу, что вы из ящика почту редко забираете».
– Это чистая правда. Мы живем в частном доме, и для меня почтовый ящик – это просто оставшаяся от старых хозяев бесполезная жестянка на заборе, убрать которую все не доходят руки. Туда постоянно суют какой-то бесплатный бумажный спам, он вываливается, его разносит ветром, и я время от времени просто собираю и выбрасываю весь этот мусор. Ведь по-настоящему важные сообщения давно приходят на «Госуслуги» или в личный кабинет налогоплательщика. Ну или в крайнем случае заказным письмом с уведомлением под роспись.
К слову, на сервис уведомлений «Почты России» я тоже подписана – никаких уведомлений о заказных письмах от них не было, – рассказывает Екатерина.
Сомневаться в ее словах не приходится. Ведь сервисы государственных структур созданы таким образом, что полученное уведомление сам пользователь удалить не может. Если оно пришло – оно есть. Попробуйте удалить хоть одно сообщение от органа власти на «Госуслугах», и вы легко в этом убедитесь. Но в случае Екатерины их действительно нет.
Теперь по инициативе чрезмерно ответственного почтового работника Екатерине предстоит оспаривать исполнительский сбор в 36 тысяч рублей, который возник из-за убежденности пристава, что должник был в установленном порядке уведомлен о возбужденном в отношении него производстве. К счастью, доказательство того, что подписи она не ставила и письма не получала, у Екатерины есть. Но, как сообщил ей пристав, отменить постановление о сборе можно только в судебном порядке. Это значит, что квест выходит на пятый уровень – в суд.
И кто знает, что и на каком этапе еще может пойти не так в нашей надежно защищенной системе межведомственного документооборота. На каждую компьютерную программу найдется свой почтальон с письмом.
Автор: Ирина Шалимова