Исправление и наказание

Главная претензия к современной системе исполнения наказаний в том, что она, к сожалению, больше заточена на наказание преступников, а не на их исправление и возвращение в мирную жизнь. В общественном сознании учреждения пенитенциарной системы – это места, где тебя научат правильно входить в хату, блатной фене, где можно обрасти криминальными связями и даже спланировать какое-нибудь преступление века. Отсюда и недоверие к людям с записью о судимости у всех: начиная от работодателей, заканчивая соседями и даже членами семьи. Сидел – значит, преступник.

Такое отношение мешает людям, отбывшим наказание, социализироваться. Для них наказание не заканчивается с выходом из колонии, оно как будто остается с ними навсегда. Есть исключения, которые только подтверждают правило. Например, бывший губернатор Кировской области Никита Белых почти сразу после освобождения устроился на работу. Подчеркну: никакого осуждения ни к самому Никите Белых, ни к его работодателю я транслировать не пытаюсь. Напротив. Человек честно отбыл назначенное наказание, теперь будет платить налоги и иметь возможность приносить обществу какую-то пользу. Но если ты не бывший губернатор, то, скорее всего, тебя будет ждать совсем другой сценарий.

Общественное представление о работе ФСИН формируется бесконечной жвачкой криминальных сериалов; новостной повесткой, которая из-за погони за аудиторными показателями дает искаженное представление о действительности; а теперь еще и шортсами на видеохостингах про воровскую жизнь. И, конечно, реальным опытом людей, прошедших через эту систему. Итак, имеем работу учреждений ФСИН, со своей спецификой, плюс отношение жителей к выпускникам этих учреждений. Что на выходе? Давайте разберемся.

Портал правовой статистики Генпрокуратуры РФ регулярно публикует статистику преступлений, в том числе о количестве преступлений, которые совершаются людьми, ранее их уже совершавшими. На графике видна четкая тенденция к росту с 397,4 тысяч рецидивов в 2010 году до 483,6 тысяч в 2022-м. Плюс 21,7 процента за 12 лет. Вот такой удручающий результат.

Но я настаиваю, что это – результат двух слагаемых. Как измерить отношение общества к бывшим осужденным? Свежих социсследований на эту тему я не нашел. Последнее датировано 2012 годом. Как пишет ФОМ, 46 процентов респондентов тогда считали, что люди с судимостью даже после ее погашения не имеют права работать с детьми, заниматься политикой и занимать руководящие должности. И 38 процентов россиян считали, что у людей с судимостью столько же шансов выбиться в люди, сколько у людей, не имевших судимости.

Другое исследование портала Superjob (16+) говорит, что количество работодателей, готовых взять на работу человека с непогашенной судимостью, выросло вдвое за 16 лет: с восьми процентов в 2008 году до 15 процентов в 2024-м. Но эти результаты свидетельствуют скорее о кадровом голоде, чем о реальном отношении к судимым сотрудникам.

Наткнулся я и еще на одно социологическое исследование, которое провел ВЦИОМ в 2021 году. Оно меня заинтересовало в связи с тем, как социологические данные могут расходиться с практикой. Цитирую: «Большинство россиян (71 процент) поддерживают идею привлекать осужденных на работу в тех сферах, где обычно работают трудовые мигранты (например, на крупных стройках или промышленных объектах), не согласны с ней 21 процент».

Исследователи пытались замерить отношение общества к строительству исправительных центров (ИЦ) для осужденных по «легким» статьям. В таких центрах свободнее условия содержания. Осужденные, по сути, в них просто живут, ходят на работу и получают зарплаты. Идея в том, чтобы вынуть их из среды, где они подвергаются криминализации, и вернуть в нормальную жизнь (с понятными ограничениями) еще до освобождения. И вроде бы население эту идею большинством голосов поддержало.

Но это социология. Далее практика: в этом году строительство трех новых ИЦ в Пермском крае столкнулось с бурным сопротивлением общественности. Местные власти выходили к жителям, которые живут по соседству с будущим исправцентрами, объясняли, но в ответ услышали только страхи от перспективы соседства с преступниками, убийцами, насильниками. Это приводит людей в ужас.

Всем, кто боится соседства с таким заведением, рекомендую почитать свежий репортаж из губахинского ИЦ на портале «В курсе.ру» (18+). Первое: никаких убийц и насильников вы там не найдете. Алиментщики, виновники пьяных ДТП, мелкие закладчики и прочие, никакого отношения к реальному криминальному миру, персонажи, которые на зону попали, по большей части по собственной глупости. Второе: отбывание наказания в ИЦ – не право, а привилегия, которую еще надо заслужить. Отбыть треть срока и зарекомендовать себя с положительной стороны.

Третье: хоть условия содержания в таких центрах и сильно свободней, чем в колониях или на поселении, это все еще учреждение ФСИН. Любая оплошность – алкоголь, прогул на работе, драка – возвращайся в колонию. Отмечаться по времени, приборка два раза в день, и прочая дисциплина тоже в наличии.

По поручению Президента в таких центрах к 2024 году должно быть создано 100 тысяч рабочих мест для трудоустройства осужденных к принудительным работам. В Пермском крае их пока только четыре тысячи в семи ИЦ. Открываются ИЦ с 2022 года. Сопротивление местных жителей начало проявляться только в этом году, хотя никаких эксцессов в действующих ИЦ до сих пор не было. Что произошло? Зададим этот вопрос социологам. А пока просто зафиксируем противоречие: система исполнения наказаний наконец-то начала создавать учреждения, которые не наказывают, а исправляют и социализируют преступников. Пусть пока не всех, но все же.

Параллельно решается две проблемы: кадровый голод и растущие антимигрантские настроения. Предприятия обращаются за помощью с заполнением вакантных ставок во ФСИН не в целях экономии, а просто потому, что работать некому. В стране рекордно, аномально низкий уровень безработицы. Если местные жители не идут работать на завод или птицефабрику, то выбор у собственников предприятия простой: или обращаться в ГУФСИН с просьбой организовать поблизости исправительный центр, или завозить трудовых мигрантов.