Пермский поэт Федор Востриков отмечает свой 76-й день рождения — Звезда

Пермский поэт Федор Востриков отмечает свой 76-й день рождения

6 февраля 2018 , 11:34

В день своего рождения Федор Востриков рассказывает читателям «Звезды» о своих учителях, дружбе с сестрами Сергея Есенина и о причинах, по которым Александра и Екатерина Есенины наотрез отказывались общаться с поклонниками творчества их старшего брата.

Друг сестёр Есенина
Помимо творческих уз Федора Вострикова связывают с Есениным вполне житейские параллели. Во-первых, он родился в Заволжье, пейзажи которого один в один похожи на есенинские. Но главное, Вострикову посчастливилось встретиться и подружиться с семьей поэта: с родной сестрой Сергея Есенина Александрой Александровной и его племянницей Светланой Петровной.

— Еще в детстве я поставил себе цель — побывать на родине поэта в селе Константиново. Приехав туда в 1972 году, я прямо с дороги отправился в музей-заповедник Сергея Есенина, где три дня подряд бродил по залам, внимательно изучая каждый экспонат, — вспоминает Востриков.

Столь благоговейный интерес к знаменитому земляку заинтересовал сотрудников музея. Один из его основателей и первый директор Владимир Астахов подошел к посетителю и попросил, не стесняясь, задавать любые вопросы. Но даже он не смог удовлетворить любопытство поэта.

По строжайшему секрету он шепнул Федору адрес сестер Есенина — Екатерины и Александры: мол, они-то многое могут рассказать. Однако предупредил, чтобы Востриков не вздумал представиться им стихотворцем или журналистом. Дескать, если не побьют, то выставят за дверь в два счета!

— Слишком много было желающих поближе познакомиться с родней поэта. И, надо сказать, далеко не всегда эти знакомства были из числа приятных, — вспоминает Востриков. — Все лезли к сестрам с бестактными вопросами: «А почему он повесился?», «Много ли пил Есенин?» А некоторые приезжие «обожатели поэзии» в приступе пьяной сентиментальности норовили обнять-поцеловать, спеть и сплясать вприсядку под песни на стихи Сергея Александровича, искренне полагая, что такое поведение могло понравиться его родным.

Старшая сестра Есенина, Екатерина Александровна, могла жестко осадить наглеца. А вот младшая — Александра — не могла дать отпор.

— Как только я увидел Александру Александровну, по ее добрым глазам понял — не выгонит! — улыбается Федор Сергеевич. — «В Перми тоже любят Сережу?» — приятно удивилась сестра поэта и начала передавать мне разные подробности из жизни своего брата, его родителей, любимых женщин, друзей, коллег по перу. С этих задушевных бесед началась наша давняя дружба.

От Александры Александровны Федор Востриков впервые узнал про версию убийства поэта — в те годы мало кто догадывался об этом. Сестра очень хорошо знала характер своего брата, поэтому была твердо убеждена, что Есенин не мог покончить с собой.

— «Только обещай никому про это не говорить, а то погибнешь, как Сергей», — строго предупредила меня Александра Есенина. И я хранил эту тайну, пока в перестроечные годы об этом не заговорили все, — продолжает Востриков.

Перед отъездом из Константинова в Москву Федор спросил сестру поэта: какие цветы положить на могилу Есенина? «Его могила на Ваганьковском кладбище постоянно устлана гвоздиками, гладиолусами, каллами… Но брат не считал их настоящими, а любил простые, вольные. Часто ездил с рыбаками за Оку, привозил с лугов огромные букеты ромашек», — ответили сестры.

Востриков нарвал чуть ли не ведерную охапку полевых ромашек и благополучно довез их до Москвы.

Любовь к Перми привил Радкевич

Знакомство с поэтом Владимиром Радкевичем стало определяющим. Тот заметил начинающего стихотворца и поддержал.
— Многое из Радкевича я уже тогда знал наизусть, и мне были лестны его положительные отзывы о моем скромном творчестве, — вспоминает Федор Сергеевич. — Уже во время второй нашей встречи Владимир Ильич неожиданно предложил: «Федя, хочешь быть моим учеником?» Ой, это как, думаю, словно у токаря на заводе? Но, конечно, согласился не раздумывая.

Когда Востриков впервые пришел к классику на квартиру, то подивился беспорядку, который принято называть творческим.
— Кругом газеты, черновики, вырезки, письма, рукописи — скомканные и смятые, всё вперемешку, дельное и не очень. Радкевич попросил меня помочь разобрать этот стихийный архив — нужное рассортировать, а кое-что и выбросить. Собрал я всё, что на выброс, выхожу из подъезда в обнимку с ворохом бумаг и нос к носу сталкиваюсь с другом Радкевича — писателем Львом Давыдычевым. Тот потом говорил Радкевичу: дескать, везет же тебе, Володенька, Федор пачками свои стихи носит тебе на ознакомление – вот уж есть, наверное, из чего выбирать! — смеется Востриков.

Поэт имел большой вес во всесоюзной писательской организации, но никогда не пользовался в личных интересах своими связями и знакомствами — только для помощи людям. А дружил он с Александром Твардовским, Ярославом Смеляковым, Юлией Друниной, Николаем Старшиновым.

— Радкевича сам Твардовский звал в Москву, но Владимир Ильич смело отвечал отказом: «Это вы все побросали родные места, а я прикипел к Перми и Каме!» — вспоминает Востриков. — Кстати, кое-кто из поэтов, наверное, из зависти, утверждал, что Владимир Ильич никогда б не прославился, если бы не писал «датские» стихи — к памятным датам и юбилеям. Но он даже этот простецкий жанр превращал в искусство.

Перед смертью Радкевич просил своего друга, поэта Алексея Решетова: «Алеша, если со мной что-то случится, не оставь Федора!»

Текст: Максим Шардаков
Фото: Владимир Бикмаев



Новости Mediametrics:

Полный текст читайте в свежем номере газеты «Звезда»